Уважаемые коллеги, друзья!
Мы открываем наш Литературный клуб.
Напоминаем: все желающие могут проявить свое творчество и участвовать в работе «Литературного клуба СРО СЖР»: выслать 10-15 стихотворений и 3-5 рассказов со своим портретным фото на электронный адрес: sj-litklub@mail.ru. В письме обязательно указать имя, отчество и фамилию автора, а также контактный телефон и адрес электронной почты. Контактный телефон координатора «Литературного клуба СРО СЖР»: +7 978 736 14 76.
Сегодня представляем вашему вниманию стихи Ольги Андреевой, члена правления нашей организации, лауреата многочисленных литературных фестивалей и конкурсов, замечательного скромного человека, в настоящее время нуждающегося в помощи.
НАШ ПОЦЕЛУЙ
Наш поцелуй с тобой, во сне,
Он был и трепетным, и нежным,
Горячим, пылким и мятежным ‒
Как блики солнца на волне!
Наш поцелуй с тобой, во сне,
Он наших губ, дразня, касался,
И ускользал, и возвращался,
Он, как цветок, для нас внове…
Наш поцелуй с тобой, во сне,
С утра проснувшись, не забыла.
Любовь и сила в нем искрила,
Ты точно помнишь обо мне!
К ТЕБЕ
К тебе душа моя стремится
И день, и ночь, и час, и век.
На крыльях я взлетаю птицей,
Мой шаг стремителен, как бег.
К тебе ‒ улыбкою и взглядом,
И светлой мыслью, и мечтой
О том, что будем вместе, рядом,
Вновь за пленительной чертой!
К тебе! И двери все открыты!
И все наведены мосты!
Спешу! Препятствия забыты,
А мир прекрасен ‒ в нём есть ты!
РОССИЯ
Любимый край берёз и тополей,
Где каждый луг и плёс привольем дышат,
Где над простором ветреных степей
Клич птичьих стай из поднебесья слышен.
Россия! Мать и Родина моя!
Страна, до глубины души родная!
Где в васильках пшеничные поля
Из песенно-есенинского рая.
Я ‒ русская! И радость, и любовь
В моей судьбе в созвучии ‒ Россия!
Твоё я имя славлю вновь и вновь,
И прибываю жизни новой силой!
ЕСТЬ ДЕНЬ ТАКОЙ ОСОБЕННЫЙ…
Памяти участников Великой Отечественной войны, героев обороны Советского Заполярья, награждённых орденами Красной Звезды и Боевого Красного Знамени, многими медалями, ‒ моему деду Константину Константиновичу Марденскому и моей бабушке Софии Алексеевне Марденской.
Есть день такой особенный в году,
Когда без пафоса, сомнения, излома,
Помянем тех, кто в страшную беду
Шагнул в войну, чтоб все мы были дома.
Вновь в этот день они взглянут на нас
С тех фотографий, жёлтых и помятых,
Где быстрый почерк, вязь коротких фраз,
В которых ‒ сорок первый, сорок пятый…
Как их глаза распахнуто-чисты!
А губы без улыбок ‒ сжаты, строги…
Фасоны неподкупной простоты,
И вёрсты фронтовые ‒ им под ноги.
На этих фотографиях ‒ мой дед
И бабушка ‒ такие молодые!
Но седина, морщинок тонких след,
То тень утрат, что были роковыми…
Помянем всех, шагнувших в ту войну,
За нас, сегодняшних, за правнуков своих,
Листая лет и мыслей глубину ‒
Земной поклон им всем от нас, живых.
ВОСПОМИНАНИЯ О ПОДВОДНОЙ ЛОДКЕ «КУРСК»
Девяностые, юность моя,
Новорожденный сын в колыбели…
Путь на Север, завод, стапеля,
Лодка «Курск»… Какова будешь в деле?
Девяностые. Холод, снега,
Сын прильнул к ледяному окошку:
«Мама, солнышко где?» Я едва
Удержала слезинку ладошкой.
Там, в Видяево ‒ ночь и пурга,
Темнота на полгода привычна.
Не ропщу, потому что ‒ Судьба.
Пусть подводник мой служит отлично…
Девяностые. Голод и боль.
Вновь мужьям задержали зарплату.
А в солонке ‒ закончилась соль.
И мука подевалась куда-то.
Слабо верится? Знаете ль вы,
Что такое ‒ трескою кормиться?
Только ею? Без хлеба, халвы:
Они разве что могут присниться.
Наши жизни спасала треска,
В наших семьях ‒ диета такая.
А тоска ‒ ну какая тоска?
«Черномырдину жалуйтесь!» ‒ Знаю…
А подлодка в положенный срок
Не выходит на связь… В сердце ‒ стужа.
И какой-то нелепый урок
Неужели мне жизненный нужен?
Два часа… В них секунды, как яд…
Прожигают железом калёным.
Да, подводников жёны не спят,
А целуют тихонько иконы.
Да, подводников жёны ‒ бегут
По посёлку, друг к дружке, погреться.
Чтобы ужас безмолвных минут
Им до срока не выстудил сердце.
Но кипучей волной рвётся весть:
«Курск» идёт! Возвращается в базу!»
Это значит ‒ Бог с нами! Он есть!
Снова спас он их, верных приказу.
Девяностые… Память хранит
То, что в прессе не скажут, конечно.
Полированный чёрный гранит
Отражает их лица, навечно.
НЕЛЁГКОЕ ДЕЛО – У МАРШАЛА ТРУД
Георгию Константиновичу Жукову, полководцу Великой Победы ‒ посвящается
Деревня Стрелковка, XIX век,
Иконы, избёнка, растёт ‒ Человек.
Юность – в солдатах. Георгиевский крест.
Наградой, расплатой звенит благовест…
Армия Красная и вздыбленный конь.
Серпасто-прекрасная, знамя – огонь –
Страна молодая. Советский Союз.
И доблесть лихая. В Европе ж – аншлюс.
И вызовы в ставку, река Халхин-Гол.
И, как для затравки – решающий гол:
Япония смирно признала права.
Восток будет мирным. Но Запад – едва.
Со свастикой крылья над нашей землёй.
Стенает Россия. Прикрывши собой
То Ельню, то Питер, и вот – стольный град.
Москву – не обидят. Будь стоек, солдат!
На каждой ступени, на каждой версте,
Без страха, и лени, мы – вместе, мы – те:
Назад – ни пол-шага, и вера – одна:
Со мною – присяга, за нами – страна!
Хоть в злобе фашистский вгрызается гад –
Огонь наш неистов. Стоит Сталинград!
Советские танки идут на врага,
В разрывах снарядов у Курска дуга.
Войны переломы. Решающий миг.
Днепровские волны. Здесь Жуков постиг
Стратегию новой, победной весны!
Идти – до Берлина! До смерти войны!
Пусть в бешенстве, в корчах завоют враги,
Но землю Европы пылят сапоги,
И братских народов большая семья
За жизнь, за свободу, за други своя –
В последние марши, решительный бой.
А память – о павших – навеки со мной…
Берлин. Сорок пятый. Повержен Рейхстаг.
Победой крылатой взвивается флаг.
И зыбкий, но цепкий, рождается МИР.
Пусть будет он крепким. Вперёд, командир!
И Красная площадь, на ней – белый конь,
Знамена полощут… Взмывает ладонь…
«Ура» отгремело, победный салют.
Нелёгкое дело – у маршала труд…
ЖАР-ПТИЦА
Шёлковою нитью вышивала,
За стежком стежок по ткани тонкой,
Для чего? Я и сама не знала,
Я была тогда ещё девчонкой.
Я зелёной нитью вышивала
Листья, словно грани изумруда,
И тихонько песню напевала,
И ждала, ждала всё время чуда.
Золотою нитью вышивала,
И в руках шитьё так заискрилось,
Будто я судьбу свою вплетала
В птицу, что волшебно появилась.
Долго моя вышивка лежала,
Я о ней как будто позабыла,
Но когда сыночка пеленала,
Снова ей минуты посвятила.
Стала моя вышивка подушкой,
Для младенца в новой колыбели,
Он к Жар-птице прислонялся ушком,
Слушал её сказочные трели…
Многое с поры той миновало,
Но живёт в моём шкафу Жар-птица ‒
Вышивка, которой лет немало,
Яркая моей души страница.
БАЛ
Я сегодня танцевала на балу,
Я кружилась в платье кружевном,
Под оркестра дивную игру,
Как мне жаль, что это было сном!
Очень узкий затянув корсет,
Пышных юбок подхватив каскад,
Танцевала с пылом юных лет,
Словно дама двести лет назад.
И привстав на цыпочки чуть-чуть,
С кавалером мило щебеча,
Я муаром прикрывала грудь,
Рассыпая локоны с плеча.
Эта ночь блистательно плыла,
Зал качался в золотом огне,
Королевой бала я была,
И король мой улыбался мне!
ОДИССЕЯ КАПИТАНА БЛАДА
Бегут века… И заржавела сталь,
Поистрепались рыжие ботфорты,
Возможно, даже вспомнится едва ль
О старой книжке, чья обложка стёрта…
Она живёт! По-прежнему, в шкафу,
И в ней всё та же бирюза сокрыта.
И, начиная новую строфу,
Вдохну я ветер странствий не забытый.
Там гул толпы, там бури и пальба,
И канонада пушек, и бравада,
Отчаянная, страстная судьба,
Ирония воинственного Блада…
Бегут века… И ржавчина на стали.
Но вновь страницы книги той листаю.
В ПУТИ
Там, где северные фьорды
Дышат ледяною влагой,
Устремляясь сердцем гордым,
Приношу свою отвагу
В дар мятущимся просторам,
Мхам и сгорбленным берёзкам,
Потому, что буду скоро
Здесь, в краю без перекрёстков.
Здесь, где море плачет, рьяно
Янтарём пески насытив,
Где от форте до пиано
Не уняв вольготной прыти,
Растрепав седые косы,
На карельских елях виснут
Все нелепые вопросы,
Неотправленные письма…
Буду здесь, где адресаты
Живы в выцветших чернилах,
Где уже не видны даты
На израненных могилах…
Помолюсь, солёной влагой
Умываясь, будто морем,
Где фамильной, пенной брагой
Ставили заслоны горю.
Здесь, в краю морозных кружев,
Наконец, найду ответы.
И тому, кто очень нужен,
Расскажу про нить сюжета.
АССОЛЬ
Девочка с корзинкою игрушек
Заплутала в сумрачном лесу:
«Яхта алопарусная ‒ слушай!
Я тебя до моря донесу!
Побежим мы по ручью с тобою,
Там нас встретит синяя волна,
Вместе лихо справимся с бедою,
Будем мы дружны с тобой всегда!»
Алый парус над водою взвился,
Словно солнца луч, разрезал тьму,
И кораблик лёгкий разрезвился,
Ускользнул, устроив кутерьму.
Девочка по берегу бежала,
Только б не споткнуться, не упасть!
Сказку она смело догоняла,
Так мечты сильна над нею власть!
Девочка с корзинкою игрушек
Яхту свою всё-таки нашла,
Старый Эгль рассказ её послушал,
В его думах сказка ожила!
Подросла, крыла свои раскрыла,
Алым светом землю обняла,
Распахнула паруса-ветрила,
И Ассоль с собою унесла…
И с тех пор над синими волнами
Всех морей, пространства всей Земли ‒
Алых парусов чудесных стаи
Нас ведут к надежде и любви!
ХЕРСОНЕС
Херсонес… Я очарована тобой,
Твои камни для меня ‒ живые,
Базилика, древних амфор строй,
Шёпот трав, и вздохом ‒ чьё-то имя…
Херсонес… Колонны и гранит,
Белый мрамор и цветная смальта,
Что за тайны здесь земля хранит?
Чьи шаги здесь скрыты под асфальтом?
Херсонес… Ты наш исток живой,
Синеморье, ставшее купелью,
И, взлетая, тает голос мой
Над тысячелетий колыбелью.
