Штрихи к портрету Героя, водрузившего Знамя Победы над рейхстагом, в контексте и на фоне событий восьмидесяти послевоенных лет.

Третий – лишний?

Его имя, начиная с начала 60-х годов уже прошлого века, упомина­лось в множестве публикаций, в том числе в целом ряде книг, включая академические издания, – 5-томную Историю Великой Оте­чественной войны и 12-томную Историю Вто­рой мировой. Но впервые публично,  буквально вся страна именно об этом человеке узнала из киноэпопеи Юрия Озерова «Освобождение». Точнее, узнала правду, но не всю. Хотя в фильме и была названа его фамилия – Алексей Берест. Но тогда массовый зритель, как мне представляется, не придал этому значения, да и не мог этого сделать – ведь вполне возможно, что это – собирательный образ Героя битвы за Берлин.  В художественном фильме это вполне допустимо. А в жизни? Как было в ней?

ДЛЯ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ истинности виденно­го нужны веские доказательства. И они есть. Таким неопровержимым документом является приказ № 1 военного коменданта рейхстага полковника Ф. Зинченко, о котором рас­сказал в своих мемуарах «Мы штурмовали рейхстаг» Герой Советского Союза генерал-майор И. Клочков:

«В одной из очищенных от врага комнат первого этажа обосновался штаб 756-го полка, и его командир полковник Зинченко, назначенный комендантом рейхстага, под грохот сражения диктовал офи­церу штаба свой первый приказ. Один из пунктов гласил: «Заместителю командира 1-го батальо­на по политической час­ти лейтенанту Бересту возглавить выполнение боевой задачи по водру­жению знамени над рейхстагом…».

Группа Береста отлично выполнила по­ставленную задачу. К десяти часам вечера 30 апреля Михаил Егоров и Мелитон Кантария в сопро­вождении разведчиков выбрались на крышу рейхстага. Преодолев под свист пуль несколько метров, они укре­пили знамя на фронтоне здания». По воспоминаниям, до крыши добралось всего восемнадцать человек.

А Берест? О личном участии Береста в вы­полнении этого почетного и ответственного задания свидетельствуют строки из книги комбата Степана Андреевича Неустроева «Путь к рейхстагу»:

«…Я вызвал лейтенанта Береста и пору­чил ему возглавить знаменосцев и прихва­тить еще с собой Петра Щербину с группой автоматчиков. На втором этаже их обстреля­ли гитлеровцы, пытавшиеся пробиться на пер­вый этаж. Автоматчики во главе с Берестом завязали с ними бой. Лишь поздно вечером при поддержке автоматчиков знаменосцы взобрались на крышу здания. Под ними лежал поверженный Берлин… Берест, Кантария и Егоров с вершины купола трижды выстрелили, салютуя развевающемуся знамени».

Да, Берест был не только в числе первых, пробившихся на крышу рейхстага, а старшим группы знаменосцев, получившим боевой приказ возглавить её, отвечать за его выполнение, за со­хранность штурмового флага – Знамени Военного совета армии и жизни подчинённых ему людей. В выполнение этого задания он вложил свой боевой опыт и, как свидетельствуют очевидцы, справился с ним блестяще.

С душевной теплотой и явной симпатией к этому молодому, смелому офицеру расска­зывает в своих мемуарах «Знамя над рейх­стагом» бывший командир прославленной 150-й стрелковой ордена Кутузова Идрицкой дивизии Герой Советского Союза, ставший генерал-полковником В. Шатилов. Более де­сяти раз упоминал он в книге имя лучшего в полку замполита батальона.

Можно было бы здесь привести выдержки и из других публикаций. Уверен: если задать­ся целью создать синопсис, сформировать свод разных материалов о Бересте, то появилась бы книга в несколько сот страниц. И хотя  мемуары не  являются надежным историчес­ким источником, а публикации в газетах и книгах – правовым документом, всё-таки следует отметить: в данном случае – случае с Берестом –  нет сомнений, что это одновременно и надежные источники, и заслуживающие внимания документы.

Однако…

Однако о роли Береста говорили не всегда. И не просто замалчивали.

…В зале ростовской киностудии темно, в тишине шелестит старая поцарапанная пленка. На экране – кадры военной хроники, воспоминания участников взятия рейхстага. Это фильм «Знамя Победы», но… он так никогда и не вышел в прокат. Слишком отличалось то, что рассказали его герои от общепринятой легенды. Единственная копия фильма хранилась в личном архиве режиссера Романа Розенблита.

– Я собрал пять человек, участников той бойни, на даче Сталина в Сухуми, – рассказывал режиссер, – они приехали из разных концов страны. Командир дивизии Василий Шатилов, первый комендант рейхстага Федор Зинченко, командир батальона Степан Неустроев, командир роты Илья Сьянов и полковой разведчик Мелитон Кантария. В этой группе почему-то было такое внутреннее напряжение, что с ними рядом тяжело было находиться. Я усадил их в гостиной за большим столом. «Вы прошли всю войну, брали Берлин. Невозможно предположить, что кто-то из вас чего-то боится. Время уходит, вас остается все  меньше… То, что вы сейчас скажете, навсегда зафиксирует пленка». Вот так мы поговорили перед съемкой.

Стрекочет проектор. Благодушно, но очень осторожно, заученными фразами, говорит Ша­тилов:

– В 13 часов 30 апреля наша артиллерия от­крыла огонь по рейхстагу. Канцелярию били так, что 30 минут земля дрожала. А потом поднялась пехота и пошла на штурм. Знамя Победы было вручено Зинченко.

Говорит полковник Федор Зинченко:

• Я подозвал Егорова и Кантария к окну. Ви­дите купол? Вот там должно быть Знамя.

Как будто исповедуется Неустроев:

– Чтобы было надежно, решили послать Бе­реста. Он дойдет обязательно – мощный, силь­ный, волевой. Если что случится с Егоровым и Кантария, он доберётся.

Нервничает и сбивается Кантария. Ни он, ни Егоров (к тому времени уже ушедший из жизни) никогда не упоминали имя Береста. Толь­ко сейчас Кантария, когда напротив сидит Неустроев, пославший их к рейхстагу, вытягивает из себя:

– Нам сказали – Знамя прикрепите к колон­не. Через некоторое время была поставлена дру­гая задача – Бересту, мне и Егорову пробирать­ся на купол рейхстага. Задача Береста – охранять Егорова и Кантария. Мы пробрались на крышу. Показали Знамя, чтобы все видели. Он до конца прошел с нами…

Вот так впервые публично Кантария и Неустроев – перед камерой – назвали имя Алексея Береста как реального участника событий. Как Героя.

– Эта история до сих пор как натянутая стру­на, – вспоминал режиссер фильма, – борьба за сла­ву, самолюбие сильных мужчин, исторические ошибки, намеренные и случайные, – много здесь всякого сплелось…

Сам Алексей Прокофьевич Берест не любил смотреть фильмы про войну. Говорил коротко: «Брехня». Даже кадры хроники взятия рейхстага – постановка. Фронтовому оператору выделили людей, и они по команде воспроизвели примерную картину взятия «логова».

Конечно, примерную картину, ибо если бы во время боя оператор попытался что-то отснять, то ни от него, ни от кинокамеры ничего бы не осталось…

Сергей ГОРБАЧЁВ,
председатель Союза журналистов Севастополя,
член Союза писателей России, капитан 1 ранга