Дорогой Вы наш Человек! Штрихи к портрету черноморского комиссара Александра Александровича Пенкина.
Сегодня 9 дней… Флот и Севастополь простились с легендарным политработником 70–90-х годов уже прошлого века контр-адмиралом Александром Александровичем Пенкиным. Но они с ним никогда не расстанутся – он их неотъемлемая часть. Навсегда…
ПОЛИТРАБОТНИКИ – довольно специфическая категория нашего офицерского корпуса. Их появление в своё время обуславливалось целым рядом причин и, на мой взгляд, было однозначно оправданно. И хотя их функции в разные периоды отечественной истории были различными, в наших Армии и на Флоте всегда была необходимость в людях, являющихся своеобразным буфером и одновременно связующим звеном между Человеком служивым и Системой.
Время – Великий Учитель. И после всяких-разных метаморфоз на стыке веков – рубеже тысячелетий оно убедительно доказало: такие люди нужны, хотя в постперестроечное время лицемерно-настойчиво внедрялся в нашу жизнь лозунг: «Армия – вне политики!». Тогда политработников лукаво-неуклюже переименовали в «помощников по работе с личным составом», одновременно понизив их статус. Но от этого суть их работы и предназначение не изменились, как в том анекдоте, стал виден их профиль, но только с другой стороны. Потом помощников переаттестовали в заместителей по воспитательной работе, но, опять же, люди, «стяжающие звезды ратной службы» на этом поприще, продолжали оставаться тем же буфером и звеном. О том, что это так, говорили довольно показательные, неединичные факты: на многих кораблях и в частях флота заместителей командиров по воспитательной работе в 90-е – «нулевые» называли, как и прежде, замполитами. А четыре года назад, в 2020 году, замполитов вернули – «человеческим фактором» в войсках сегодня занимаются военно-политические работники.
Замполиты были, есть я будут разными – в смысле оценки их личной профессиональной состоятельности. Конечно, это естественно, впрочем, как и для остальных военных. Вот только на «замов» – и раньше, и сейчас – обращают особое внимание представители всех категорий офицеров, да и не только они. И это – тоже естественно, хотя время и тут наложило свой отпечаток на подходы к оценке и ее параметрам.
В силу объективных обстоятельств я всегда (наверное, так делает каждый) оценивал политработников, с которыми вместе служил. У каждого из них можно было чему-то поучиться: у кого-то – как надо делать; у кого-то – как делать не нужно. Чего греха таить: в советские времена на заседаниях «партячеек» иной раз «ломали хребты» не за понюх табаку, а среди «политбойцов» были люди, черствые на сочувствие и поддержку, серенькие пустомели и даже нечистые на руку. Так или иначе, работа или просто встреча с «политбратом»-коллегой всегда давала пищу для размышлений, а иногда – пример для подражания. Особой оценкой любому человеку является стремление других быть на него похожим.
Для политработника это – наивысший балл. Пожалуй, не ошибусь: флотские воспитатели в своем большинстве без раздумий удостаивали им «главного» флотского политработника – заместителя командующего Черноморским флотом по воспитательной работе контр-адмирала Александра Александровича Пенкина, занимавшего эту должность в непростые времена – с 1991 по 1997 год. Впрочем, высший балл ему неизменно ставили и на других местах его насыщенной, ответственной, по-настоящему интересной службы.
КАЖДЫЙ ЧЕЛОВЕК силен своими корнями, своей связью с землей, которая взрастила, распахнула окно в мир. Его корни – в глубинке России, в Башкирии. Далеко не на каждой карте можно найти деревеньку Ахлыстино, затерявшуюся среди полей и лесов Благовещенского района. Здесь 20 января 42-го и появился Саша, Александр Александрович, Сан Саныч.
Дата рождения говорит сама за себя – шла Великая Отечественная война. Под Москвой решалась судьба России. Среди тех, кто гнал тогда фашистов, был и его отец – Александр Антонович. Судьба распорядилась так, что наследник так и не услышал его голоса, не увидел лица, не почувствовал сильных рук – отец погиб под Смоленском. Говорят, он был веселым человеком, работящим мужиком, хорошим хозяином, любящим мужем, душой мужских компаний…
После войны на дорогу за околицей с надеждой все поглядывала мама – похоронка к ним так и не пришла. Где-то в глубине души теплилась искра надежды… Так, в неполные тридцать осталась мама, Антонина Федоровна, солдатской вдовой с тремя детьми – мал мала меньше. Трудно, да, пожалуй, и невозможно рассказать о том, что она сделала для детей. Невозможно подобрать слова, чтобы раскрыть ее душевную красоту и высочайшую нравственность, житейскую мудрость. Ее жизнь может служить сюжетом для написания образа русской женщины, опаленной войной, хлебнувшей лиха без меры и – выстоявшей, несмотря ни на что.
Деревенский мальчишка, познавший с малых лет значение слова «труд», выросший вдали от моря, о существовании Военно-Морского Флота знал лишь из книжек да фильмов о войне. В детстве, отрочестве и юности о море даже не мечтал – иные стремления владели им. После окончания средней школы, в которую приходилось ходить за 12 километров, вопроса «Кем быть?» перед Александром не было. Стал работать в тракторной бригаде, в которой все было близким и привычным – мужики все свойские, любящие шутку и острое словцо. Совместный труд, как известно, не только объединяет, но выявляет, «кто есть кто». Сашу любили и уважали старшие, не говоря о сверстниках – он был «заводилой» среди них. Когда настала в комсомольской организации колхоза пора отчетов и выборов – избрали секретарем.
Дела в организации шли неплохо, а потому комсорг А. Пенкин вскоре стал секретарем райкома, а чуть позже – освобожденным секретарем совхоза «Полянский». Так и прошли главные комсомольские «университеты». Уходя на службу, Александр имел определенный опыт работы с людьми, что впоследствии сыграло немалую роль в выборе профессии.
ТЕПЕРЬ УЖЕ В ДАЛЕКОМ 61-м Севастополь очаровал молодого матроса – чистенький, уютный, белокаменный город у моря, которое до этого видел лишь на картинке. Но свидание с Городом Русской Славы было недолгим – поезд увез в Николаев, в учебный отряд морской авиации.
Начальником политотдела там в то время был генерал-майор авиации Петр Семенович Блинов, который по-отцовски в одной из бесед посоветовал:
– Из тебя хороший политработник получился бы. Попробуй-ка в военно-морское училище поступить…
После некоторых сомнений все же вызрело решение. И вот он, Ленинград…
ГОДЫ УЧЕБЫ В ВВМУ им. М.В. Фрунзе пролетели быстро. На плечах лейтенантские погоны, на левом бедре – приятная тяжесть офицерского кортика, а в кармане – предписание с направлением на уже знакомый ему Черноморский флот, который стал для него родным и, наверное, главным в его службе, хотя и на Севере были большие, конкретные, знаковые дела.
О том, каким был и как работал отдел комсомольской работы Политического управления Черноморского флота, когда его начальником был старший лейтенант Александр Пенкин (при должностной категории капитан 2 ранга), среди офицеров-воспитателей легенды ходят до сих пор. В определенном смысле показателем того, какую закалку проходили флотские комсомольские работники рубежа 70-х, может служить такой факт: тогдашние подчиненные А. Пенкина закончили службу в звании капитана 1 ранга, а один дослужился до контр-адмирала.
Пожалуй, самые яркие впечатления и наибольшее моральное удовлетворение принесла Александру Александровичу служба в должностях заместителя командира по политчасти ударного флагмана Черноморского флота ракетного крейсера «Грозный», а затем – первенца советского авианосного кораблестроения тяжёлого авианесущего крейсера «Киев».
Помню, как перед нами, курсантами Киевского ВВМПУ, кажется в 79-м, выступал зам. командира «Киева». Все мы его слушали, образно говоря, с открытыми ртами: часа полтора офицер, как «по писаному», живо и увлекательно, с любовью рассказывал о своем корабле и его экипаже. «Вот это – настоящий зам», – подумалось, пожалуй, не только мне. Каково же было мое удивление и, скажу так, удовлетворение, когда, уже будучи лейтенантом, придя в политотдельский домик на Минной стенке для беседы с начпо, в капитане 2 ранга узнал бывшего зама «Киева», рассказывавшего о том, каким должен быть корабельный политработник. Теперь можно было посмотреть на А. Пенкина в деле.
НАЧАЛЬНИК ПОЛИТОТДЕЛА соединения – должность, суть и значение которой нынешнему поколению офицеров-политработников, увы, понять уже не дано. Тем более такого, каким было соединение кораблей Черноморского флота в период глобального противостояния в Мировом океане. Александру Александровичу посчастливилось продолжить дело, начатое контр-адмиралами Павлом Романовичем Дубягиным, Сергеем Сергеевичем Рыбаком, Алексеем Михайловичем Цыкало.
Специфика флотской службы такова, что многое стирается в памяти, а какие-то эпизоды, как говорится, не вырубить топором.
Случай был довольно банальный, из разряда тех, которые относятся к графе «неуставные взаимоотношения». Обидчиком, как водится, был «годок» – старослужащий матрос, потерпевшим – «карась»-первогодок. На юте эсминца построено отделение, перед строем – корабельные офицеры, комсомольские работники и начпо. В знойном летнем воздухе повисла тягостная пауза.
– На колени! Проси прощения у своего товарища!
Лощеный, готовый расплакаться «годуля» валится на колени перед обескураженным тонкошеим матросиком в мешковатой робе… Такой формы воспитательного воздействия нет ни в одной методике по профилактике неуставных взаимоотношений. Ее «изобрел» А. Пенкин, идя «от жизни» – корабль вот-вот должен был уходить на боевую службу, надо было брать ответственность за каждого моряка, идущего в Забосфорье. В результате матроса-«годка» с корабля не списали, он со своим родным экипажем ушёл в дальний поход, который прошёл без «ЧеПух» и «залётов»…
Александр Александрович часто повторял: «Надо любить людей, нужно идти от жизни. А это значит – знать их настроения, думы, постоянно поддерживать невидимый душевный контакт. Не всегда уместны беседы и нравоучения. Иногда достаточно положить руку на плечо, заглянуть в глаза, спросить: «Почему грустишь, дорогой наш человек?», просто выслушать моряка и по возможности помочь обрести душевное равновесие».
– Профессия политработника, офицера-воспитателя – особая, – говорил адмирал. – Его поступки, дела, его личность, как рентгеном, просвечиваются десятками и сотнями глаз. И не дай Бог проявить нечестность, спасовать перед трудностями – пиши пропало. Не зря ведь в учебниках пишут, что искусство воспитания – очень трудное искусство.
ПРОХОЖДЕНИЮ СЛУЖБЫ контр-адмирала А. Пенкина по-хорошему может позавидовать каждый: комсомольский работник базы, флота, замкомандира двух лучших кораблей Военно-Морского Флота, замначпо у «десантников», начальник политорганов соединения и эскадры, первый заместитель начальника военно-политического управления Северного флота. В общем, от молоденького лейтенанта до контр-адмиральских погон и трех орденов на груди. Завидовать карьере можно, но можно ли позавидовать глыбе каждодневного труда с людьми, постоянным переживаниям и тяжелейшим нервным нагрузкам, шедшим через душу и сердце?
Пожалуй, этому можно и нужно завидовать. Ведь когда труд тяжел, но не в тягость, к тому же дело любимо – тогда и бывает счастлив человек. Ведь это и есть настоящая Жизнь, со своими звуками, запахами и вкусом, в том числе вкусом крови на губах, без которого «воякам» не обойтись. Конечно, образно говоря. Ведь на воинской службе, даже в мирное время, случается всякое.
Она, Жизнь, не приемлет сослагательного наклонения: что было бы, если бы? Для офицеров-политработников, впрочем, как и для многих других служивых, 1991 год стал, мягко говоря, рубежным. Тогда, в августе, майоры становились полковниками, а генералы и маршалы – рядовыми пенсионерами. Люди, далекие не только от флота, но и от военной службы вообще, решали судьбы убеленных сединами, опытных и уважаемых служак. Наиболее «пострадавшими» были политработники. Правда, тогда мало кто догадывался, что они стали первыми «ласточками» в грядущих кадровых рокировках в периоды деполитизации, реформирований, реформ, оптимизаций, модернизаций, новых обликов и «протчего и протчего» в условиях банальных сокращений и ликвидаций не только штатных категорий и воинских частей, а военных округов, групп войск и даже родов и видов Вооружённых Сил Великой России, в течение долгих лет «встававшей с колен»…
В той мутной чехарде Александр Александрович Пенкин, чуть ли не единственный из адмиралов-политработников, уцелел, а через некоторое время был направлен в Севастополь. В ставшем родным городе – главной базе Черноморского флота он возглавил «старую-новую» структуру – Аппарат помощника командующего флотом по работе с личным составом. Работа была не то чтобы новая – условия стали совершенно другими…
ЧЕМ БЫЛИ ДЛЯ ФЛОТА и перманентно реорганизуемых структур офицеров-воспитателей 90-е годы, знают практически все. Понятие «Флотопорез» тогда на практике познали все военные моряки России – под судоразделочным ножом гильотинировали не отдельные корабли, а бригады и дивизии. ВМФ СССР-РФ, бывший вторым авианосным в мире, на счёт «Р-р-р-а-з!» лишился почти всех авианосцев, старший из которых только дослужил до возраста зрелости. «На иголки», «кнопки со скрепками» шли атомные подводные крейсера и целые серии надводных кораблей океанской зоны. Вроде как денег у Державы не было на их нахождение в строю и судоремонт. Да и вроде как они стали не нужны. В принципе…
В те годы это происходило чуть ли не с подачи самих Главкомов, в процессе «личного выживания» не только безропотно выполнявших чужую волю, но и не забывавших о «хлебе насущном». Впрочем, это – тема отдельного большого разговора, результатом которого должно быть воздаяние должного за сделанное. А кому-то – за содеянное. Хотя, увы, и постфактум. Но это обязательно будет, ведь История – Великий Учитель. И не все уроки ещё нам преподали…
Однако особое лихо всё-таки навалилось на моряков-черноморцев, для которых «Флотопорез» наложился на более существенную беду – на «Флотораздел».
ФЛОТОРАЗДЕЛ – «процесс разрешения судьбы Черноморского флота бывшего СССР», несмотря на, казалось бы, всеобщую известность, на самом деле понятен не очень многим нашим соотечественникам. О нём и сегодня мало что знают даже те военачальники, чиновники и политические практики, которым о нём надо знать, что называется, по определению.
Когда Советский Союз, прекратив трещать по всем швам, развалился, только моряки-черноморцы на «отвалившейся» от Великого и Могучего части 1/6-й земной суши остались верны единожды данной Присяге. Случилось это по Божьему определению, Здравому Смыслу, по Правде и Справедливости, по воле командующего Черноморским флотом, душевному порыву моряков и их сердечным привязанностям. В то время, как уходили в небытие Прибалтийский, Закавказский, Туркестанский, Среднеазиатский военные округа, Западная, Северная, Центральная, Южная группы войск, наши части из Монголии, Вьетнама, Кубы и других менее известных, но значимых районов и точек Земного шара, Черноморский флот остался в своих исторических базах. Когда три дислоцировавшихся на территории бывшей УССР военных округа (Прикарпатский, Киевский и Одесский), приняв присягу на верность «незалежной нэньке», сделали шаг вперёд, ЧФ сделал свой выбор. Он изначально был понятен и прост всем, даже нашим скрытым и явным врагам. Девиз, цель и суть его – сохранить Черноморский флот для России.
Командующий Черноморским флотом адмирал Игорь Владимирович Касатонов стал инициатором, идеологом, организатором этой борьбы, увенчавшейся Победой. А её вдохновителем (при тотальной департизации и корявой деполитизации) – его заместитель (тогда помощник) контр-адмирал Александр Александрович Пенкин, опиравшийся на «избитых» и полуразогнанных офицеров-политработников. При поддержке Военного совета флота, единомышленников и соратников, моряков, членов их семей, флотских ветеранов, подавляющего числа севастопольцев и крымчан, патриотов России адмирал Касатонов при опоре на Пенкина, по сути, сделали невозможное. Именно тогда, на излёте 1991-го – в течение 1992 года, постсоветские державные механизмы, провернувшись, не дали разрушить систему обороны и безопасности России и новорождённого СНГ. Именно тогда был создан плацдарм Севастопольской-Крымской-Русской весны, опиравшийся на Черноморский флот и чаяния крымчан, всегда своё прошлое, настоящее и будущее связывавших с Россией.
Именно тогда был явлен феномен, который вряд ли станет прецедентом: впервые в мире флотское оперативно-стратегическое объединение не пошло на поводу у бездумных политиков-разрушителей, рвавших державные скрепы по-живому, не ведая, что творят.
Флотораздел – многогранный, многоярусный, многоступенчатый процесс, занявший почти семь долгих лет Смутного безвременья. Включил он очень много всякого и разного, в том числе такого, о чем причастные к нему люди и сегодня, спустя десять лет после возвращения Крыма и Севастополя в Россию, предпочитают по разным причинам особо не распространяться. Но этот процесс органично включает, употребляя «старую» терминологию, и партийно-политическую работу, специфика которой заключалась в том, что уже не было ни руководящей партии, ни государственной идеологии. Но работа оставалась. За ее проведение и результативность, как раньше, строго спрашивали. Но спрашивали не только начальники, а прежде всего Совесть, Честь и Долг.
Для А. Пенкина это время было наполнено множеством событий, которые нет смысла перечислять. Да это и невозможно – он был везде, был сопричастен всему. Александр Александрович всегда умел в их череде найти свое комиссарское место – место заместителя командующего флотом по воспитательной работе. И если командующие сменяли друг друга (адмиралы И.В. Касатонов – 1991-1992, Э.Д. Балтин – 1993-1996, В.А. Кравченко – 1996-1998), то Пенкин оставался на своём чрезвычайно беспокойном месте, отслужив до «пенсиона», полагавшегося в то время в 55 лет.
Служил он до 1997 года – года исторического. В том году 12 июня на части кораблей Черноморского флота, так и не покинувших родной гавани, были подняты Андреевские Военно-морские флаги. Статус Флота Юга России был определён. Флот на законных основаниях продолжил службу там, где и было предопределено Потёмкиным с Великой Екатериной, Государями, Сталиным и другими Генсеками.
КАЗАЛОСЬ БЫ, 36 «календарей», отданных Военно-Морскому Флоту, должны были стать своеобразным «севастопольским бонусом» на дальнейшие годы. Однако адмиралу и его верной супруге Валентине Владимировне, с которой Судьба отмеряла прожить более шестидесяти лет, было суждено перебраться из Города-Героя в подмосковную Балашиху. По-другому черноморскому комиссару во времена оказавшегося под украинской юрисдикцией Севастополя поступить было просто невозможно, как говорится, по определению.
В столице Сан Саныч нашёл новое поприще, на долгие годы связав себя, точнее, возвратившись в молодость, – он стал воспитывать мальчишек в Московском городском клубе юных моряков и речников им. Петра Великого. При этом он, конечно же, никогда не забывал о Флоте и Севастополе, непременно приезжая в Город-Герой в летние месяцы. Он с любовью принимал всех, кто оказывался в Москве проездом или по делам.
Адмирал, в отличие от многих своих коллег, написал три книги, каждая из которых – не просто воспоминания о пережитом. В них – опыт службы, благодарность Судьбе, Флоту, людям, с которым его сводила Жизнь. В них он такой, каким был и оставался всегда. За золотом адмиральских погон и кажущейся недосягаемостью высокой должности всегда был простой, доступный, честный, порядочный, умудренный опытом и жизнью очень добрый человек, за плечами которого не было другого капитала и ценностей, кроме любви к Отчизне и Севастополю. Его богатством было одно – годы службы в Военно-Морском Флоте. А он сам – целая эпоха. В этом нет никаких сомнений.
Глубокая горечь, тихая печаль. В минувшую среду с Сан Санычем простились Севастополь и Флот – Город-Герой не стал отпускать приехавшего погостить комиссара, навсегда породнив его с землёй на всем известном некрополе 5-го километра.
Мы с ним простились. Но мы с ним не расстаёмся. Он давно стал частицей каждого, кто был знаком с ним. Потому расстаться с ним невозможно.
Сергей ГОРБАЧЕВ
Контр-адмирал в отставке Александр Александрович Пенкин
Родился 20 января 1942 г. в с. Ахлыстино Благовещенского района Башкирской АССР. До призыва в Вооружённые Силы работал в колхозе, занимался комсомольской работой.
В ноябре 1961 г. был призван в Военно-Морской Флот. Прошёл обучение в Центре боевого применения и переучивания лётного состава авиации ВМФ СССР имени Е.Н. Преображенского в г. Николаеве, по выпуску из которого оставлен в нём инструктором по комсомольской работе. Окончил политфак ВВМУ имени М.В. Фрунзе (1967), Военно-морской факультет ВПА имени В.И. Ленина (заочно, 1979).
Офицерскую службу проходил на надводных кораблях Краснознамённых Черноморского и Северного флотов, в том числе, на комсомольской работе в политическом отделе Потийской ВМБ и Политуправлении КЧФ, заместителем командира по политчасти ракетного крейсера «Грозный» 58 проекта, заместителем начальником политотдела 197-й бригады десантных кораблей КЧФ. Далее служил замполитом командира первого советского авианосца ТАКР «Киев»; начальником политотдела — заместителем по политчасти командира 30-й дивизии противолодочных кораблей КЧФ; начальником политотдела — заместителем по политчасти командира 7-й оперативной эскадры кораблей КСФ; первым заместителем начальника Политуправления КСФ.
В 1991-1997 гг. служил на несколько раз переименовавшихся должностях – от помощника командующего Черноморским флотом по работе с личным составом до начальника Управления воспитательной работы флота – заместителя по воспитательной работе командующего Черноморским флотом. Один из организаторов борьбы за сохранение Черноморского флота для России.
Избирался делегатом съездов ВЛКСМ, XXVII съезда КПСС. Награждён орденами Красной Звезды, «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» II и III степени, медалями.
После увольнения в запас переехал на жительство из Севастополя в подмосковную Балашиху. Долгое время работал в Московском клубе юных моряков и речников им. Петра Великого, был главным редактором журнала «Дельфин», активно участвовал в патриотическом воспитании молодёжи.
Умер 29 ноября 2024 г. в г. Севастополе после тяжёлой и продолжительной болезни на 83-м году жизни. Похоронен на Кладбище 5-го километра.
