В течение довольно длительного времени не теряют актуальности обсуждаемые в информационном пространстве вопросы якобы «запирания» кораблей Черноморского флота в Восточной части Черного моря, вывода основных флотских сил в Новороссийск и даже неэффективности деятельности флота как такового…

Действительно, объём, содержание и направленность информации о деятельности в ходе СВО как наших сил в целом, так и флота в частности, не позволяют представить полной картины происходящего. В данном случае хотел бы обратить внимание не только рядовых пользователей гаджетов, но и «диванных экспертов» на времена Великой Отечественной войны.

Тогда даже секретари обкомов партии, а не только рядовые граждане линию фронта на картах обозначали красными флажками на основе скупых сообщений Совинформбюро, да и то с большим опозданием. Скажем, о падении Киева было сообщено спустя несколько дней. Что касается всего населения, то отмечу: с началом боевых действий в кратчайший срок были изъяты все радиоприёмники. Информацию о происходящем можно было черпать только из трубы или тарелки радиорепродуктора, газет и листовок. И это – при тотальном контроле военной цензуры, которая распространялась в буквальном смысле на всё, включая частную переписку – с фронта и на фронт.  К слову, в Германии и других странах была схожая практика. И это не просто объяснимо, но, по большому счёту, даже не удивляет.

Сегодня, в специфических правовых условиях Специальной военной операции, ситуация иная. Вместе с тем, несмотря на огромный информационный поток, существующий в нашей свободной стране, где по Конституции цензура в принципе запрещена, тем не менее составить объективную картину происходящего в зоне СВО и вокруг неё тоже непросто. И это, на мой взгляд, естественно. И, пожалуй, правильно. Ибо иные «военкоры» зачастую выдают на-гора такое, от чего можно не просто испугаться, но и испортить атмосферу вместе с нарушением чистоты нижнего белья. Тут сразу на память приходят пассажи обласканной телевизионной «звезды» (в мужском роде), разгонявшей панику под видом «сенсационного эксклюзива». Ну да ладно, тем более подобное – увы, не редкость…

В последнее время на различных интернет-площадках всё чаще муссируется вопрос «запирания» кораблей Черноморского флота в Восточной части Черного моря. Это и подобного рода «мнения» основаны на представлении Военно-Морского Флота и, как следствие, Черноморского флота, как некоего сборища корабликов, стоящих в парадном строю либо на крутой волне красиво бороздящих океанские и прочие просторы. Так сложный организм под названием Флот представляют мальчуганы, не наигравшиеся в пластмассовые кораблики в детсадовской песочнице и в «морской бой» на листиках школьных тетрадей в клеточку.

В этой связи отметим: в Советском ВМФ (по оценке) число моряков чисто корабельного звена составляло порядка 17% от всей численности личного состава. Остальные «проценты» служили (и работали – это рабочие и служащие, гражданский персонал) в морской авиации, морской пехоте, береговых войсках и артиллерии, в штабах и управлениях, в различных обеспечивающих структурах (связь, тыл, снабжение, судоремонт, строительство и пр.), учились в военно-морских и других училищах, а также академиях. Кроме того, стоит подчеркнуть: в период Второй мировой войны основная часть кораблей и судов воюющих государств была потоплена и повреждена не в артиллерийских баталиях, а от действий авиации или на минных полях (у разных стран, на разных театрах военных действий, конечно, было по-разному, но в целом, в «среднем», это было именно так).

Скажем, во время войны во Вьетнаме (в целом в Индокитае) в 60–70-е годы прошлого века активно действовавший американский флот работал исключительно по берегу, на водной поверхности и в глубинах морей противостояния противников не было. Примером современной войны на море также может служить Англо-аргентинский конфликт за Фолкленды (Мальвины) в 1982 году. Тогда потери британских корабельных сил стали результатом действий исключительно аргентинских авиаторов.

К чему я об этом? Во-первых, современная война на море приобрела совершенно иной, можно сказать, «неклассический» характер, особенно в контексте ведения боевых действий в закрытом морском бассейне с использованием современных видов вооружений (тут – поле деятельности для представителей военной науки и теории военно-морского искусства).

Во-вторых, СВО демонстрирует новый тип действий разновидовых группировок, при которых ещё недавно «популярные» концепции и взгляды оказались несостоятельны – они попросту устарели, особенно с учётом применения как новых боевых сил и средств, так и тактических приёмов. Причём перемены происходят весьма динамично, доказывая: в XXI веке время сжато, как пружина. И эта пружина имеет свойство как быстро сжиматься, так и разжиматься, что весьма показательно демонстрируют метаморфозы, происходящие в сфере разработок и применения безэкипажных боевых средств, прежде всего беспилотных летательных аппаратов и морских дронов. Разных типов и  разного предназначения.

Существует «хрестоматийный» принцип: морской бой скоротечен. С Суворовских времён каждый русский офицер знает о важности «глазомера, быстроты и натиска». Помимо этого, любой военнослужащий знаком с понятиями «манёвр сил», «рассредоточение», «укрытие», «маскировка», а офицер флота – «основная база», «пункт маневренного базирования» и пр. Разумеется, с началом боевых действий силы флота (и не только Черноморского) выходят из баз. И это, разумеется, относится не только к кораблям – по своим планам действуют «береговики», авиаторы задействуют сеть запасных аэродромов, площадок «подскока» и т.д. С учётом необходимости укрытия флотских сил, важности их бесперебойного обеспечения всем, чем необходимо, и реализуются соответствующие планы.

Извините, было бы наивно и глупо в нынешней ситуации оставлять те же корабли у родных причалов в том же Севастополе – их «геопривязка» противником просчитана до дециметра, особенно с учётом того, что 23 года Севастополь, как и весь Крымский полуостров, находились под юрисдикцией Украины. Киевский «кадастр» вместе с другими службами времени не терял, тем более, что моряки ЧФ и ВМСУ вышли из одной «песочницы», флотораздел тридцать лет назад производился предметно и конкретно, в том числе по причалам и другой инфраструктуре, включая в том числе и «подземный» Севастополь.

Конечно, об этом, как и о многом другом, приходится сегодня сожалеть, хотя, откровенно говоря, черноморцы это чувство перманентно испытывали с 1991 по 2014 год. За это время многое изменилось, флот стал другим, гораздо меньшим, чем в пик своего развития в середине 80-х. Стал он менее сбалансированным, многое потеряв. Это объективная реальность, которую, кстати, СВО в очередной раз подчёркивает.

Однако флот, хотя и не без потерь, в полном объёме решает боевые задачи, которые ставит Верховный. Это в своё время доказала Война 08.08.08, в результате чего Абхазия и Южная Осетия, наконец, обрели независимость. Показательными стали действия черноморцев в Сирии. А сейчас наш Черноморский флот – воюющий флот, вместе с воюющими Севастополем и Крымом «принуждает Украину к…».

Ну, сами знаете, к чему, беря её хребет на излом. Морские пехотинцы, авиаторы, надводники, подводники и все остальные черноморцы будут гнуть его, пока не треснет. И в этом отношении используются возможности современных средств поражения. В том числе и ракеты «Калибр», дальность полёта которых полностью соответствует «черноморским параметрам». Насколько известно из тех же ТГ-каналов, интенсивность ударов ими по военным объектам экс-УССР не снижается. Между прочим, как-то побывав на одном из носителей «Калибров», обратил внимание на памятное обозначение в кают-компании: тогда-то произведён сотый пуск этой ракеты. Было это, кстати, ещё в прошлом году. Однозначно: к этой сотне ещё добавилось значительное число.

И в том, что этот носитель не ходит за «угол» Крымского полуострова ничего удивительного в данной ситуации нет – его «плечо» работает и из-за «угла». К слову, факт: для спецслужб уже давно изобрели огнестрел с кривым стволом. Не верите? Поинтересуйтесь, информация вполне доступна.

Сергей Горбачёв, исполнительный директор Института стран СНГ в г. Севастополе, кандидат политических наук