8 февраля потомственный флотский фотохудожник, Заслуженный журналист Крыма Александр Николаевич Григорьев отмечает своё 70-летие. Союз журналистов Севастополя поздравляет юбиляра и желает ему здоровья, благополучия и высоких творческих достижений. Мы предлагаем нашим читателям зарисовку об Александре Григорьеве.
РЕПОРТАЖ В НОМЕР
Для корабельного профессионала картина схода ракеты с направляющей, отрыв от дымного выдоха залпа, мгновенное обращение в скорость – не суть важны. Командирское «Пуск!», прожим одноименной кнопки, венчающий все действия ракетчиков, знаменательны лишь точным попаданием в цель. Такова логика боя.
Но у фотографического осмысления ракетной атаки другие законы. И символом мощи корабельного оружия становится все-таки не победный огненный разрыв у горизонта, а это его обещание: мощное устремление крылатого снаряда вперед.
Правда, при условии, если оно соединяет в кадре и неумолимость движения, и четкость линий, и глубину перспектив. Что для фотоаппарата, кажется, задача нерешаемая.
Фотокор «Флага Родины», заслуженный журналист Крыма Александр Николаевич Григорьев эту задачу решает. Одним щелчком его профессиональная интуиция, выработанная на десятках стрельб с различных бортов и пусковых установок, словно дает незримый толчок в подсознание. И уже зафиксированный на необходимой точке объектив, подчиняясь чуткому фотокурку, мгновенно распахивает створки.
Вот она, высочайшая нота морского боя! На первой полосе родной флотской газеты. Под рубрикой «Репортаж в номер».
Апофеоз учений и строка в недельном плане редакции… Удел человека, призванного являть жизнь флота через видеоокна ежедневного издания, во многих отношениях действенен. С одной стороны, фотокоров величают художниками, признавая уникальную способность останавливать мгновения бытия в совершенно преображенном виде. С другой – частота подачи фотоматериала. Лелея творческие планы, осмысливая композиции и ожидая полуденное или закатное солнце, просто нет никакой возможности. Информационные правила не меняются, в них искони черным по белому написано: «Лучше один раз увидеть…». А значит, выдай на первую полосу репортаж, на вторую портрет плюс сложный снимок, на третьей представь сотенный экипаж, на четвертой… И так до последней полосы, где непременно должен присутствовать фотоэпизод. С лирическим настроением, нежным профилем и хрупкими переломами света.
Чтобы все это осилить, надо беспрерывно ходить во флотский люд, в море и в город. Надо вживаться в отмеренное тебе на крайне короткий срок корабельное или человеческое пространство, открывая себя навстречу прежде, чем откроются другие.
Когда мы работаем с Александром Григорьевым вместе, я всякий раз учусь у него деликатности преодоления той преграды, которая составляет разумную самооборону каждого человека. Вы думаете, почему на старинных фотографиях наши прадеды и их чадушки столь напыщенны и монументальны? Это они заслоняют свое личное «я» от посягательства извне. Кто знает, чего ждать от пришедшего с треногой!
Но флотской газете нужны живое матросское лицо, усилия моряцких рук, осмысленность взглядов. Нужен решительный разворот офицерских плеч, напряженный лоб адмирала… Григорьев входит в боевой пост или в кубрик так, словно все фотовооружение оставил в редакции. Просто зашел познакомиться и узнать, как дела. Он непременно спросит моряка, откуда родом, когда призван, пишут ли из дома. А то, что его внутренние часы журналиста стучат все настойчивее, не играет роли. За считанные минуты Александр должен создать атмосферу взаимного доверия с человеком, в чьи глаза, облик, настроение потом будут всматриваться близкие флоту и далекие от него люди. И судить о флоте по тому самому лицу.
Зажатость паспортной персоналии или ухарство «фоток» для дембельского альбома совершенно исключены. Газетный снимок – документалистика, должен отражать суть человека, профессии, времени. Это и память, и награда. Что особенно ощущается, когда Григорьев прибывает в уже знакомую, но не забалованную прессой воинскую часть. Прослышав о фотокоре, моряки, из тех, кто по-хорошему честолюбив, стараются показаться из-за спины начальника. А что, Петрова вот в прошлый раз «щелкнули», так вырезка из газеты и в части на доску лучших попала, домой отправлена, на радость родне и девчатам.
А еще Александру Григорьеву, как и всем его предшественникам по цеху, приходится делать наглядным то, что не особенно и показывают. Скажем, сделать фоторепортаж с базового поста, где фон немыслим без приборов. Матрос или старшина, болеющий за престиж своего корабельного дела, нервничает. Григорьев успокаивает: «Самая значимая часть кадра – управляющий оружием, помогите мне это подчеркнуть». И парни стараются, видя, что фотокор готов хоть внутрь прибора залезть, лишь бы отразить мастерство, боевую готовность матроса, мичмана, офицера.
Как же угнездиться душе художника во плоти газетного работяги? Саше в этом плане повезло. Он родился от художника. Ибо его отец, Николай Григорьевич Григорьев, – мастер флотской фотографии с полувековым «флажковским» стажем. Имя которого известно всему ВМФ, стране. Причем связано с самой звездной порой Советского атомного ракетного флота. Какое счастливое наследие для сына! И какой неимоверный труд доказать, что ты ДРУГОЙ Григорьев, со своим почерком и взглядом на мир.
Александр Николаевич убедил и поклонников отцовского таланта, и скептиков, гораздых рассуждать, на чьих детях отдыхает природа. Потому что применился к главной особенности своего времени: его динамике, скорости, многовариантности. Учение по борьбе за живучесть, борьба с огнем, латание «пробоины», спасение терпящих бедствие на воде… Газетчик с фотокамерой шагает в тот же огонь и воду, чтобы, не задерживая дыхание, сделать сразу серию снимков, не помешать при этом тренировке. Со стороны кажется, ну что он там успел? И даже возможности «цифровика», тут же показывающего кадр, не убеждают. Но Александр возвращается в редакцию, садится за компьютер и выстраивает кадры, фрагменты, планы так, что в газетной полосе ощущается жар пламени и холод волны, слышится лязг металла и чуть искаженные корабельной трансляцией командирские голоса.
Посему теперь правомернее говорить о династии фотомастеров Григорьевых, каждый из которых создал свою летопись флотских будней и праздников. А «Флагу Родины» по-настоящему повезло, что отец втянул в профессию сына. И Саша никогда не забудет, что именно в редакционной фотолаборатории, помогая батьке заправлять пленку, раскатал ее на свету во всю длину. И город он увидел с рейда лет с двенадцати, взятый на выход отцом. Но глаз уже отмерял свою собственную панораму, свое собственное стремление показать масштаб происходящего. Пройдут годы, и станет ясно: взгляд на морской театр военных действий, впрочем, как и на родной город, у Александра Григорьева станет удивительно отличным от прочих. Даже снимающих с того же мостика или с распахнутой для воздушного десанта самолетной аппарели.
И причины тут не только в семейном деле. Выбор диктовало севастопольское детство, мальчишество в спортклубе КЧФ, где старшеклассники становились в один строй с бойцами спортроты.
Саше выпало быть с Черноморским флотом с семнадцати лет. Первая запись в трудовой книжке – сентябрь 1969 года. Дом офицеров, штатная единица – фотограф, а по сути подсобник фотокиностудии.
Дом офицеров флота был главным вернисажем ЧФ в Севастополе и далеко за его пределами. Ни одно серьезное мероприятие, от учений до визитов высоких военных и партийных руководителей, не обходилось без широкомасштабного фотоотчета на стендах и выставках ДОФа. Молодость младшего Григорьева не стала помехой в столь ответственном деле. Скорее, способствовала тому, что Александр лихо поднимался на палубы самых ходовых кораблей, БПК, адмиральских катеров. Ходил в море и в вертолетные рейды, вел съемки на танкодромах и на высадках десантов… Очень часто это была работа «сегодня на сегодня». Или к утру. И за ночь надо было успеть подготовить пачки отчетных кадров, а то и уже оформленный фотоальбом.
Раз в году, к празднику Военно-Морского Флота, черноморцы посылали материалы в Москву для выставки ВМФ, что разворачивалась в парке имени Горького. Отбиралось до сотни работ, размером 50 на 60 сантиметров. И никаких «Фуджи-колоров», сам снимаешь, кадрируешь, проявляешь, печатаешь, даже на планшеты «натягиваешь». Саше, правда, повезло. Один раз он сам побывал в столице во время выставки и увидел свои работы, свое имя в числе лучших фотомастеров, работающих для ВМФ страны. А ведь далеко не все, отправляемое с флотов, попадало на итоговую выставку. Черноморцы смотрелись ярче, крупнее, представительнее. Недаром Александр Григорьев в те годы стал лауреатом Всесоюзного смотра художественного творчества, ему был вручен Золотой знак ВДНХ СССР.
Да, и здесь, на центральной выставке, и в знаменитых альбомах о флоте работы Александра стояли рядом с работами отца. Но стояли достойно, по полному праву крепкого профессионала.
Александр Николаевич получил доступ к съемке персон самого высокого ранга. И теперь кажется, что именно там он научился почти абсолютной неприметности во время работы и неразговорчивости после нее. За более чем сорок лет фотобдений ему пришлось испытать всякое. Жесткий пропускной режим и… нулевой результат. Когда фотокорреспондента благодарили за оперативность, а пленку… изымали. И кто знает, в каких архивах хранятся сейчас сделанные с нее снимки?
Во время визита на ЧФ Генсека Брежнева скромная аппаратура нашего коллеги вызвала подозрение у первого лица КПСС. Репортеру чуть было не заломили руки, но, слава Богу, вовремя разобрались. Как ни странно, нечто похожее продолжается и по сей день. Ибо технический прогресс и оснащенность столичных фотоспецов уходят далеко вперед от возможностей «Флажка». Вот и подозрительно для VIP-персон: из какой это «мыльницы» по ним «щелкают»? Тем не мене при скромнейших возможностях флотской газеты ее фотожурналист умудряется делать редчайшие кадры. И в архиве Александра Григорьева собраны портреты виднейших военных, политических, государственных деятелей современности. Вплоть до горячо любимого в Севастополе градостроителя, мэра Москвы Юрия Лужкова, почитаемого, уважаемого, признанного Президента России Владимира Путина.
Столь ответственная работа требует от журналиста колоссального напряжения. Как говорится, снимок в номер и хоть бы сутки на релаксацию. Какой там! Александр Николаевич Григорьев более десятка лет проработал во «Флаге Родины» в одиночку. Неделями, а то и месяцами без выходных – ведь большинство особо значимых событий на флоте и в городе проходят как раз в субботние и воскресные дни. У фотокора даже есть один отпуск, который он сам себе «простил». Ну что поделаешь, если ты на боевом посту один и некому сменить с вахты!
Брать интервью у газетчика, с которым проработал плечом к плечу не один десяток лет, – занятие не из легких. В глазах собеседника так и читается: «Что говорить, сама все знаешь». И все же задаю вопрос: «Вспомни самое яркое за последние годы событие в море».
Саша отвечает сразу: «Когда «Москва» впервые после завода стреляла. Тогда поверилось – падение остановилось, флот начнет возрождаться. Руками этих самых корабельных офицеров, мичманов, комбригов, которые сохранили свое боевое «железо», потом-кровью напитали, но сохранили».
Работа в плавсоставе неизбежно делает человека жестче. Несмотря на постоянные съемки в «низах» и на командирских мостиках, Александр Григорьев остается мастером-романтиком, художником пастельных лирических тонов. Но учитывая, что без его снимков не обходится почти ни один выпуск «Флага Родины», творить ему приходится во всех жанрах – от оперативного репортажа до художественного портрета. Мало того, его даже за «вчерашним снегом» посылают. Ибо в Севастополе каждый нынешний может за час растаять.
Саша снег не любит, как всякий севастополец, сидящий за рулем. Но профессиональный фотограф обязан «поймать мгновение», каким бы кратковременным оно ни было. И вот уже на первой полосе «Флажка» – вахтенный у трапа в тулупе с двойным воротником (верхний, понятно, снежный). А дальше – зима красоты необыкновенной, окутавшая улицы, скверы, причалы. Севастополь в черно-белой графике – непривычной и неповторимой.
Однако даже «вчерашний снег» для Александра Николаевича не предел. Понадобится – он и «завтрашнюю весну» отснимет. Есть один такой миндаль на откосе, что ведет к Телефонной пристани. Что ни год – в феврале цветет. Как, почти в обрыв, к нему подбирается Григорьев, как делает крупный план – это видеть надо. Называется: фотоэквилибристика. И все для того, чтобы украсили газетную полосу нежные бело-розовые лепестки, разбросанные по мокрым от морского ветра веткам. Зри, читатель, и согревай душу картиной расцветающего мира, его красоты и силы.
Наталия Микиртумова, член Союза журналистов России
