Такое «заочное столкновение» случилось на Крымском полуострове, куда в 1942 г. прорывались гитлеровские войска. Им предписывалось распоряжаться крымскими природными богатствами, фабриками и заводами, то есть заниматься разграблением населения и местности повсюду, куда ступила нога оккупанта.
… Возмездие наступило в ноябре 1945 г. на международном военном трибунале в Нюрнберге с участием СССР, США, Великобритании, который продлился 10 месяцев. 8 февраля 1946 года главный обвинитель от СССР Р. Руденко предъявил папку салатного цвета с ярко-зеленой диагональю. В ней хранилась секретная «Директива по руководству экономикой на вновь оккупированных восточных областях», которую сочинил и подписал лично Геринг в июне 1941 года. Так он «завуалировал» подробный план, коим предусматривалось, что, как и куда вывозить с захваченных советских земель.
На процессе рейхсминистр отпирался. Но наци № 2 изобличался этим документом – одним из важнейших доказательств, представленных Трибуналу под регистрационным номером «СССР-10», – в заблаговременной подготовке грабежа.
Откуда появилась зеленая папка в руках главного обвинителя от СССР? Предоставил её офицер «невидимого фронта» – в годы войны майор Семен Ермаш, который служил в должности командира войсковой разведки – заместителя начальника разведотдела штаба ЧФ и обладал опытом по подготовке и проведению десантных диверсионных операций.
Рассказывал Семен Львович ЕРМАШ:
– Как-то в апреле 42-го слушаю сообщение Совинформбюро: «Частями Красной Армии захвачен подлинник секретного документа рейхсмаршала Геринга». По названию понял: это наша добыча. Вспомнилась ночь на 29 декабря 1941 года во время десанта в Феодосию. Накануне заприметили двухэтажный особняк с охраной в три десятка немецких солдат. Доложил начальнику штаба флота контр-адмиралу Елисееву. Он загорелся: «Что-то очень важное сторожат. Надо разузнать бандитские планы».
Поручили мне сформировать разведгруппу во главе со старшим лейтенантом Петром Егоровым. Разведчики разметали охрану, ворвались на 2-й этаж. Выпотрошили шесть металлических шкафов, а сейф не поддавался. Когда рванули толовыми шашками, дверца распахнулась. Вот оттуда выпала зеленая папка с директивой рейхскомиссариату Таврического округа. Грабеж планировался тщательно и заранее. Так разведчики-черноморцы положили свой «груз» на весы справедливого возмездия.
Мне довелось стать свидетелем кровавых последствий, буквально вытекавших из зеленой «папочки». Никогда не забуду багеровский противотанковый ров под Керчью, куда были сброшены расстрелянные советские моряки и солдаты вместе с трупами детей, стариков и тысяч крымских евреев.
– Как вы пришли в разведку?
– Вырос я в трудовой семье на Украине. Отец работал кузнецом, и у него мы – трое братьев – набирались сил, получали «железную» закалку. Военную службу начинал в 1930 году на крейсере «Червона Украина». В заведовании были прожекторы и катапульта для самолета. Воинский порядок соответствовал моему характеру, я техникой увлекался с детства. Командование определило мой дальнейший путь: окончил военное училище летчиков в Ленинграде, потом Ейское военно-морское училище. Стал морским летчиком, сначала на Дальнем Востоке, потом в Севастополе.
В разведку направили в 1938 году, учился на спецкурсах в академии им. Фрунзе в Москве. И вернулся на Черноморский флот.
– Что знала перед войной разведка флота о военной ситуации в пограничных странах?
– За полгода до войны меня направили в Варну. Зачислили на пароход «Зырянин» матросом 1-го класса. Отшвартовались в порту 30 декабря 1941 года. Сошли на берег с помощником капитана. В порту и в центре города нам встречались одни мужчины воинской выправки, чем-то похожие друг на друга и одеждой. «Туристы» проводили линии связи, обустроились в некоторых особняках. Мы, конечно, догадывались, кто они. И тут взыграло какое-то озорство. Когда у одной гостиницы увидели группу– человек пятнадцать – помощник капитана подтянулся, выбросил руку вперед: «Хайль Гитлер!». Туристы встрепенулись и дружно ответили: «Зиг хайль!» А мы, не дрогнув мускулом, чинно прошли мимо. Если бы возник разговор, оба могли отвечать по-немецки.
Позднее заходили в Констанцу. Там немцы уже в открытую появлялись в военной форме. По всему побережью Болгарии и Румынии, вдоль Дуная оборудовались сооружения военного назначения, устанавливались орудия, снятые с линии Мажино во Франции, на подходах к портам Булина, Констанца, Варна, Бургас осуществлялись минные постановки.
Эти и другие сведения докладывались ежедневно командующему флотом вице-адмиралу Филиппу Сергеевичу Октябрьскому.
– Чем характеризовалась работа войскового разведчика?
– Моя задача заключалась в том, чтобы на местах координировать деятельность разведгрупп, анализировать добытые сведения, уточнить ситуацию. С разведчиками я высаживался под Одессой, на остров Жаралгач, в Керчи, на Кавказском побережье. И в боях приходилось участвовать, особенно при захвате контрольных пленных. Их допрос нередко продолжался много часов. Требовался точный перевод с немецкого и румынского, сопоставление полученных данных.
Больше всего нас интересовали документы. Из вражеских донесений, шифровок, приказов складывалась в основном объективная картина, которую противник создавал для себя.
– Известно ли вам, как реагировали в Москве на информацию разведки Черноморского флота?
– Мне известно, что наши доклады в центр поступали. Приведу ещё один пример. В самом начале мая 1941 года в районе Измаила через Дунай переплыл румынский солдат. На допросе, на котором я присутствовал, он сообщил, что в их расположение прибыли немецкие офицеры. Они стали заправлять всеми делами. А румынские солдаты рыли окопы и траншеи, тянули проволочные заграждения, минировали берег. Срок окончания работ – 15 июня. И тогда все будет готово для военного нападения немцев в ближайшие дни.
Когда его спросили о причине перехода на советскую сторону, да ещё с таким риском, он сказал: «Я не румын, я русский из староверов, на том берегу наше село. Зовут меня Данила Пегаль. По нашей вере брат в брата стрелять не должен. Я и пришел предупредить русских братьев».
И все же, несмотря на всю искренность солдата, сомнения у нас остались: не провокатор ли? После доклада командующему флотом Данилу Пегаля направили в Севастополь, а потом в Москву. Его показания подтвердились 22 июня.
– Семен Львович, в книге болгарского генерала Кирилла Видинского «Подводники», изданной в Софии, говорится: «Во время краткого пребывания в Севастополе в 1964 году нам удалось разыскать еще одного давнего знакомого. Это бывший заместитель начальника разведотдела штаба Черноморского флота Семен Львович Ермаш…» О каких событиях вспоминает генерал?
– В июле 1941 года в Севастополь прибыло 14 болгар, которых предстояло подготовить к переброске в Болгарию для организации там партизанского движения. Эту задачу командование возложило на войсковую разведку флота и поручило мне. Среди болгар подбирались опытные люди, прошедшие войну в Испании, учебу в наших военных училищах. Двое из них, как мы узнали позднее, Цвятко Радойнов и Иван Винаров были полковники Красной Армии.
Группу разместили в бухте Омега на двухэтажной даче, где оборудовали учебные классы, занятия продолжались до последнего вечера. В городе болгары так и не побывали, все держалось в строгой тайне. Провожали их ночью. Вышел с ними на катере на внешний рейд, где болгар приняли на борт подводной лодки Щ-211.
Многие из этих подпольщиков погибли. А с живыми довелось встретиться только через 23 года, о чем поведал генерал Видинский. Вскоре адмиралам и офицерам – черноморцам за участие в совместной борьбе против фашизма были вручены болгарские награды. Мне – орден «9 сентября 1944 года» 1-й степени с мечами и медаль за заслуги перед Болгарской народной армией.
…В послевоенные годы полковник С.Л. Ермаш служил на Северном флоте, затем начальником разведки корпуса ПВО. Его ратный путь отмечен шестью орденами: Ленина, Красной Звезды, по два – Красного Знамени и Отечественной войны, многими медалями.
В беседах с Семеном Львовичем поражался его памяти. Не случайно полковник Ермаш прошел военную службу в разведке. Он помнил даты и время событий, фамилии, имена боевых товарищей. И трудно было представить, что Семен Львович приближался к своему 90-летию! В отставке С. Ермаш активно участвовал во встречах ветеранов, обсуждениях литературы о Великой Отечественной войне, публиковал статьи на основе архивных документов.
Борис ГЕЛЬМАН,
член Союза журналистов РФ, Заслуженный журналист Севастополя, капитан 2 ранга в отставке
Полковник Семен Ермаш на снимке справа
