Заместитель министра связи и массовых коммуникаций в интервью «РИА Новости» рассказал о том, будут ли блокировать мессенджеры, как вообще нужно регулировать интернет и почему не будет революций на телевидении.
«У нас достаточно архаичный подход к нормативной базе».
– Завершилась ли история с Телеграм или она будет иметь продолжение? Что вообще это было?
— Это была попытка обеспечить одним из мессенджеров выполнения требований российского законодательства, которое закончилась тем, что обе стороны больше времени потратили на то чтобы сохранить лицо. Что, в принципе, и той, и другой стороне удалось. Телеграм признал, что готов направить информацию, которую формально должен представить, а Роскомнадзор заявил, что других вопросов у него к Телеграму нет.
Говорить, закончены ли отношения, преждевременно. Между мессенджерами и контролирующими органами всегда будут возникать коллизии, связанные с тем, что госорганы будут пытаться запросить как можно больше информации, а мессенджеры, заботясь об аудитории, — пытаться как можно меньше этой информации предоставить.
На мой взгляд, ни одна из сторон не готова экспериментировать до конца. Во-первых, государство само активно пользуется мессенджерами.
Во-вторых, сколько времени у компаний уйдет на то, чтобы запрет обойти, и во сколько он им обойдется?
Государство может проявить силу. Мессенджеры могут пойти в отказ. Владельцы многих сервисов говорят: «Ничего ни при каких обстоятельствах государству не передадим». Но никто из них до конца не уверен, что аудитория, которая у них есть сегодня, бескомпромиссно последует за ними завтра.
– Из-за этого уже пошла тема возможного законодательного запрета анонимайзеров. Такое возможно?
— Вероятность есть. Но не все так просто. Предположим, VPN и анонимайзеры запретили. Перестанут ли жители России ими пользоваться? Нет, не перестанут.
– Однако аудитории останется процента два-три — те, кто в принципе знает, что такое VPN и умеет им пользоваться.
— Да, пользователей станет значительно меньше. Это то же самое, когда нас спрашивают: понимаете ли вы, что полностью изжить пиратство в России нельзя? Отвечаем: мы не ставим перед собой задачу стопроцентно искоренить пиратство, это невозможно. Занимаясь блокировкой пиратских сайтов, мы хотим изменить их трафик до тех величин, когда создавать пиратские сайты станет экономически неинтересно.
Предположим, у вас есть пиратский сайт, трафик — миллион человек, и вы спокойно живете за счет рекламы. Вас начали блокировать, вы делитесь на зеркала, мы блокируем зеркала. Вы разваливаетесь на тридцать, а лучше пятьдесят кусков. И поддерживать их существование экономически уже нецелесообразно — вы не отобьете расходы за счет рекламы.
То же самое с анонимайзерами или мессенджерами. До какой степени противостояние с государством может быть интересно владельцам сервисов?
– Государство заведомо сильнее, получается, рано или поздно оно доведет свои планы до их полной реализации.
— Государство заведомо сильнее всегда и везде. Потому что у государства больше возможностей. Бороться с государством для бизнеса — все равно что плевать против ветра. И не только плевать… Но абсолютно неправильно говорить, что государство на сто процентов реализует свои возможности.
Потому что если мы говорим, что задача в том, чтобы плохие люди не могли сохранить анонимность в сети, плохие люди эту анонимность всегда сохранят. Если же мы хотим подорвать экономическую основу возможности сохранения анонимности в сети, то да, такие действия имеют определенный шанс на успех.
Хотя, как мы видим, развитие технологий идет настолько быстро, что взамен запрещаемого мгновенно появляется что-то новое. Скорость государственного регулирования отстает от скорости научно-технологического прогресса. У нас достаточно архаичный подход к нормативной базе.
– Что значит «архаичный»?
— При такой скорости развития цифровой экономики мы должны перейти от детального к рамочному регулированию. Тогда есть хоть какой-то шанс описать общие правила игры на поляне.
— Бороться не с одним мессенджером, а со всеми сразу?
— Нет. Если мы хотим бороться с мессенджерами, надо как раз делать это индивидуально. Речь о том, что не надо пытаться, например, прописать отдельно регулирование для агрегаторов, отдельно для социальных сетей и так далее. Нужно задать общие правила, которые распространяются на все виды деятельности в интернете. Мы же не прописываем правила дорожного движения отдельно на проспекте, отдельно в переулке, отдельно в лесу!
— Законодатели пока, скорее, идут от обратного. Перенесут ли исполнение закона Яровой или оставят 2018 год?
— Я на кофейной гуще не гадаю.
– Недавно министр Никифоров сказал, что в сфере digital экономики нужно создать «новые правила игры, условия для того, чтобы ускорить цифровую трансформацию, а значит, повысить качество жизни и эффективность наших национальных экономик». Что имеется в виду?
— Это как раз создание рамочных условий. Что касается качества жизни, мы исходим из того, что вообще-то цифровая экономика повышает качество жизни. Например, в результате ее внедрения уже образовалось много миллионов свободных человеко-часов, которые люди перестали тратить в очередях на получении тех же госуслуг. И не только их. Например, недавно посчитали: использование водителями навигаторов, показывающих пробки, на 10 процентов сократило время в пути.
«Интеллигенция из кухни ушла в интернет».
– Какие еще шаги планируются по усилению контроля в сфере интернета?
— Наше министерство никаких новых шагов не планирует. Однако многие ведомства и представители депутатского корпуса пытаются написать закон на все случаи жизни. Мы никак не можем перейти к принципу нормотворчества минимализма. Наша точка зрения: законов и правил должно быть меньше, но они должны шире охватывать предмет регулирования.
Свести дело к десяти заповедям было бы, конечно, идеально, но трудновато. Золотая середина находится где-то между огромным количеством законов и десятью заповедями.
– Когда возникают ужесточающие инициативы, раздаются возгласы, что людей лишают инструментов общения. Видите ли вы угрозу выплеска социального недовольства в реальную жизнь именно через «закипание» в интернете?
– Я не говорил бы, что недовольных граждан лишают места общения. Тех «хомячков», которые сидят и постят, что все плохо, никто ни в чем не ограничивал и не собирается. Когда речь идет о борьбе с анонимайзерами и скрытыми сообществами, речь прежде всего о людях, которые нарушают закон. Ругать правительство, начальников, систему государственных институтов в России не является преступлением. Более того, это любимое занятие отечественной интеллигенции на протяжении последних 200 лет, и никто, конечно, не вправе лишить ее такого удовольствия.
Интеллигенция из кухни ушла в интернет. Укрепив, кстати, здоровье нации и сэкономив себе кучу денег. Потому что гостям на кухне надо было как минимум наливать! Ведь сидеть на кухне и критиковать власть без «пол-литры» невозможно.
– После чего можно выйти на улицу.
— Уже сложно: координация движений нарушена, целеполагание утрачено…
«Надо уже оставить в покое телевизор и рекламу».
– А между тем на телеканалах появилась реклама безалкогольного пива. В СМИ могут вернуть рекламу алкоголя?
— Наше министерство, одно из немногих, давно и последовательно выступает за возвращение в СМИ рекламы алкоголя. Мы не считаем, что такая реклама является опасной. Вопрос в качестве потребляемого и в мере.
Значительная часть алкоголя производится и распространяется из-под полы. Второе — в стране высок уровень самогоноварения. И третье — люди потребляют то, что даже внешне алкоголем не является. Вспомните историю с боярышником. Это был не алкогольный напиток, а средство для ванн! Но по такой логике и стиральным порошком можно отравиться, если использовать его не по назначению. Запретим стирать?
Мы считаем, что перед нами стоит проблема воспитания. В 1980-е годы во время горбачевской антиалкогольной кампании было слово «культуропитейщики». Их ругали за то, что они не способствуют здоровью нации, потому что здоровая нация должна не пить вообще. А люди говорили, что надо не пить запрещать, а культуру потребления спиртных напитков воспитывать.
Есть и еще один важный момент. Запрет рекламы алкоголя ставит крест на любых попытках выхода на рынок отечественных производителей. Недавно я был в Челябинской области. Там закрылось несколько местных заводов, производящих водку. Они просто не могут донести о себе потребителю. Легко отчитываться, что мы заботимся о здоровье населения, потому что запретили рекламу алкоголя. Но проблема не исчезла.
Мы считаем, что надо отказаться от ханжеского подхода и не гробить еще при этом национальную экономику.
– Во многих сериалах можно наблюдать следующее: из-за закона о борьбе с курением перед началом идет предупреждение, что в фильме есть сцены табака, а затем весь фильм главный герой — положительный, кстати, — пьет.
– Ряд представителей, близких к Минкосвязи увидели сцену по телевизору. Наша позиция: надо уже оставить в покое телевизор и рекламу и вообще поменьше вмешиваться в жизнь людей.
«Никаких революций в следующем году в нашей сфере не произойдёт».инздраву, хотели запретить сцены потребления алкоголя в кино и на телевидении… Мы исходим из того, что граждане РФ сами в состоянии разобраться, хотят ли они пить или курить, и точно делают это не потому,
– Кстати, о телевизоре. Несколько лет назад активно обсуждалось, что «кнопочного» ТВ скоро не будет. Будут лишь «цифра», «спутник» и т.д. Это, дескать, убьет власть основных телеканалов. Ничего подобного не произошло, ТВ по-прежнему остается самым массовым средством информации. Почему?
– Потому что люди смотрят качественный продукт. А производить качественный контент может ограниченное число игроков. Это касается не только России, но и всего мира. Есть понятие мейджер, и с ним никогда ничего не сделаешь. Снять отличное кино, сделать хорошие новости, закупить качественный сериал может очень мало компаний. Поэтому есть каналы первого уровня, вошедшие в мультиплексы, которые производят свой контент, и есть каналы второго и третьего, которые повторяют то, что произвели другие. И есть нишевые каналы. Никаких изменений в этом раскладе не произойдет — количество мейджеров всегда ограниченно.
– Скоро начнется президентская избирательная кампания. Ожидаете ли вы, что в ней задействуют новые технологии — от биткоинов до твиттера?
– Государство давно пытается задействовать все сферы, где есть трафик. В частности, не секрет, что одной из коммуникационных сред, где работает тот же портал госуслуг, является канал Телеграм. Есть трафик — направление задействуется.
– Имеется в виду скорее использование технологий в кампании. Скажем, Обаму называли первым президентом, по полной использовавшим интернет, Трамп не вылезал из Твиттера. Возможно ли что-то подобное в России?
– В России возможно все.
– Как вообще вам видится следующий год для интернета, ТВ и других СМИ?
– Не думаю, что он будет чем-то принципиально отличаться от нынешнего или предыдущего. Никаких революций в следующем году в нашей сфере не произойдёт.
Светлана Бабаева
Источник: Ассоциация распространителей печатной продукции