Аннотация. Настоящая статья посвящена природе происхождения и принципам действия так называемых «фейковых» новостей. В настоящее время проблема защиты российского общества от деструктивного воздействия вбрасываемой в информационное пространство заведомо ложной информации (так называемых «фейк ньюс») приобретает особую актуальность. Сегодня любую катастрофу или террористический акт сопровождает вброс фейковых новостей, провоцирующих нагнетание страха и панику среди населения, распространение слухов и домыслов, создающих опасность политической дестабилизации общества. В политической сфере «фейковые» новости стали инструментом информационной войны.

Ключевые слова: политика, фейковая новость, фейк, информация, информационная война, политическая повестка, безопасность.

«Фейковые новости» – это сообщения заведомо ложного резонансного характера, способные вызвать в обществе ажиотаж вокруг несуществующего (создаваемого этими же новостями) информационного повода. В сочетании с «вирусными» технологиями и механизмами распространения в СМИ и социальных сетях, фейковые новости в современных политических кампаниях становятся опасным инструментом воздействия на массовое сознание граждан. Основной задачей фейковых новостей в современных политических кампаниях и процессах становится перехват политической повестки с ее последующим замыканием на информационный повод, генерируемый самой фейковой новостью, а также создание вокруг этого информационного повода всеобщего ажиотажа. В отдельных случаях «фейковые» новости могут использоваться экстремистами для формирования социально-политической напряженности, провоцирования паники, протестных настроений, что создает существенные угрозы национальной безопасности.

В этих условиях государство нуждается в надежных методах и технологиях противодействия фейковым новостям и тому деструктивному влиянию, которое они оказывают на общество (особенно, в кризисных ситуациях). При этом сложность решения данной проблемы обуславливается фактическим отсутствием в российской политической науке фундаментальных исследований по данной тематике, посвященных именно формам, методам и технологиям противодействия распространению фейковых новостей и их влиянию на российское общество.

Сам термин «фейковые новости» стал широко использоваться в российских политологических исследованиях сравнительно недавно – с конца 2016-начала 2017 года (с момента избрания Д. Трампа президентом США): он новый и описывает в целом малоизученный феномен. Уровень значимости фейковых новостей и их влияния на общество и политику подчеркивается тем вниманием, которое российское государство уделяет проблеме законодательного регулирования информационного пространства («суверенизация интернета») и противодействия распространению фейковых новостей (так, Государственная Дума РФ на пленарном заседании 7 марта 2019 года приняла в третьем, окончательном чтении поправки в Закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» и изменения в Кодекс об административных правонарушениях, направленные на противодействие фейковым новостям).

В научном плане фейковые новости и их влияние на формирование общественного мнения представляют собой малоизученную область, феномен, требующий глубокого и фундаментального политико-философского осмысления. Еще только предстоит выработать точное научное определение этому явлению и дать ему характеристику, определить его социальную и политическую значимость, характер и степень влияния на современные общественные отношения и процессы, соотносимость их с другими общественно-политическими явлениями, имеющими близкие природу и происхождение. Фейковые новости нуждаются не только в дефиниции (определении), но и в классификации и типологизации, а также в разработке собственного методологического аппарата, позволяющего исследовать данный феномен в естественных условиях.

В зарубежных исследованиях постепенно формируется определенное отношение к фейковым новостям как к объекту политологического анализа.

Так, Г. Пенникук, Т. Кэннон и Д.Д. Рэнд считают, что под «фейковой новостью» следует понимать полностью сфабрикованный контент, выдаваемый за фактический[1]; способный создать «иллюзию правды», но при этом обладающий низким уровнем правдоподобности. М. Верстраете, Д.Э. Бамбауэр и Д.Р. Бамбауэр относят к фейковым новостям пропаганду, сатиру и троллинг[2]. Й. Дрексл связывает феномен фейковых новостей с политикой «пост-правды», распространяемой интернет-посредникам типа «Фейсбук», «Твиттер» и др.[3] Я. Шнелленбах указывает, что граждане часто нуждаются в фейковых новостях для того, чтобы подтвердить свои собственные убеждения и опасения[4]. При этом многие авторы утверждают, что фейковые новости, их оборот в социальных сетях и порождаемые ими эффекты надо контролировать на государственном уровне[5]. Однако на этот счет существует и другое мнение: так, Л. Де Лима Карвальо считает, что контроль за фейковыми новостями может создать «угрозу свободе выражения мнений» в онлайн-пространстве[6]. Анализ этих работ показывает, что научное осмысление феномена фейковых новостей в западной научной среде еще не вышло за пределы поиска точного определения «фейк ньюс» и политико-философского осмысления феномена «пост-правды», в то время как на практике фейковые новости и сопряженные с ними технологии уже активно применяются политтехнологами во внутренних и внешних политических кампаниях, в том числе, связанных с выборами президента США (в 2016 г.).

Вместе с тем, необходимо отметить, что фейковые новости существовали и до выборов президента США 2016 года, когда на них стали обращать пристальное внимание. Примером фейковых новостей могут служить такие информационные поводы, как «эпидемии» «атипичной пневмонии», «птичьего» и «свиного» гриппа, порождавшие ажиотаж и панику даже не в национальных, а поистине в глобальных масштабах. При этом жертвами эпидемии «атипичной пневмонии» во всем мире стало всего около 1100 человек, в то время как от обычного гриппа в мире ежегодно погибает около 400 тысяч чел. (то есть в 400 раз больше).

В целом природа фейковых новостей и механизмов их распространения и влияния на сознание людей довольно просты.

Фейковая новость – это информационный вброс, содержащий в себе специально подготовленную информацию заведомо провокационного и резонансного характера. При этом сам фейк может содержать как заведомо ложную, так и истинную (проверяемую) информацию, вырванную из контекста конкретной беседы, разговора или выступления.

Цель фейковой новости – создание ажиотажа вокруг мнимого информационного повода, создаваемого вбросом заведомо провокационной информации, имеющей резонансный характер. Основной задачей фейковой новости при этом становится перехват информационной повестки и замыкание ее на себя, с тем, чтобы содержание фейка на некоторое время стало навязчивой идеей, подчиняющей себе сознание человека, подпавшего под влияние фейковой новости. Если информационная повестка перехвачена и общество зациклилось на обсуждении фейка, – главная задача фейковой новости выполнена. Вместе с тем, в отдельных случаях фейковые новости также могут использоваться и для провоцирования паники, массовых беспорядков, дискредитации публичных политиков и общественных деятелей, пропаганды деятельности террористов и экстремистов. Особенно широко фейковые новости применяются в современных операциях информационной войны.

Механизмы распространения фейковых новостей также предельно просты: фейки, содержащие информацию заведомо провокационного характера, оказывающие сильное («взрывное») влияние на эмоциональную сферу граждан, распространяются в обществе так называемым «вирусным» способом – благодаря эффекту «эмоционального заражения». Суть этого способа предельно проста: человек, попавший под влияние фейковой новости, быстро возбуждается до пограничного состояния – высшей точки эмоционального возбуждения; «фейк» вступает с психикой человека в эмоциональный резонанс, и в этот момент у него появляется настоятельная, жизненно важная потребность поделиться этой резонансной новостью со своими «контактами» из ближнего круга общения (родными, близкими, лучшими друзьями, доверенными лицами), причем сделать это немедленно. Тем самым фейк получает в свое распоряжение личные каналы связи и коммуникации человека, «заразившегося» фейковой новостью, а сам человек становится ретранслятором фейка на новые аудитории, «заражая» сначала свое ближайшее окружение (которое доверяет ему), а затем и дальний круг своего общения, включая контакты и контакты контактов своих друзей. В результате фейк начинает распространяться по сетям и личным доверительным каналам своих коммуникаторов как вирусная инфекция, передаваемая от человека к человеку через личный информационный контакт. По сути, весь секрет эффективности «фейк-ньюс» – это резонансный характер содержащейся в фейке информации плюс вирусный механизм его распространения.

Довольно часто применение фейковых новостей сочетается с методом «пробных шаров» – в тех случаях, когда ньюсмейкер сначала на полном серьезе вбрасывает в публичное пространство ту или иную резонансную новость, «взрывающую» общество, а потом сознательно дезавуирует ее значимость, заявляя, что «я пошутил». Примером может служить информационная атака на Г. Зюганова со стороны политического консультанта М. Виноградова (3 апреля 2019 г.), опубликовавшего список его возможных преемников[7]. Атака «захлебнулась» в самом начале («поржали и разошлись»), информационную повестку она не перехватила и ажиотаж не вызвала. Сам М. Виноградов утверждал, что делает такие вбросы «для смеха».

Однако далеко не всегда фейковые новости используются только для получения пиар-эффекта. Примером могут служить недавние события в Венесуэле, где оппозиция, напрямую поддерживаемая США, стремится отстранить от власти законного президента страны. Венесуэльский прецедент предполагает использование для организации государственного переворота в стране следующей схемы:

– один из лидеров оппозиции (в случае с Венесуэлой – Хуан Гуайдо) провозглашает себя президентом страны; США сразу же его признают, вслед за США этого человека признают президентом все их западные и незападные союзники;

– США арестовывают счета и имущество страны за рубежом и передают все арестованные активы новому президенту; вслед за США то же самое на своей территории делают их западные союзники; на эти деньги новый президент покупает лояльность высшего руководства армии и политических элит; среди арестованных активов – отобранные у настоящих руководителей страны личные капиталы, аккумулированные на зарубежных счетах, в том числе открытых на подставных лиц; недвижимость, ценные бумаги, объекты бизнеса;

– одновременно с этим США накладывают санкции на любые компании, банки, совершающие сделки с компаниями и банками, принадлежащими стране, в которой организовывается госпереворот; в результате в стране начинается экономический коллапс, нефть перестает продаваться, зарплаты – выплачиваться, и т.д.

– под предлогом контроля за справедливой раздачей гуманитарной помощи в страну вводятся иностранные войска и под видом гуманитарной интервенции начинается интервенция настоящая;

– одновременно фоном по всей стране идут массовые выступления населения, которому нечего есть, в стиле классических цветных революций, и власть тратит бесценное время на поиски единого управляющего центра, думая, что главная угроза для нее – это классический майдан наподобие того, который был в Киеве в 2014 или в Ереване в 2015, 2018 гг.

– тем временем из одного из «соседних кабинетов» к президенту страны зайдет «старый друг» и скажет, что «время пришло» и «пора уходить»[8].

С технологической точки зрения эта схема является универсальной и применимой к различным странам (не только к самой Венесуэле). При этом действия «самопровозглашенного президента» Х. Гуайдо становятся в этой схеме главным источником фейковых новостей, нагнетающих ажиотаж вокруг происходящих в Венесуэле событий в стиле «в шаге от катастрофы». Между тем, время идет, а режим Н. Мадуро продолжает демонстрировать «динамическую» устойчивость; Х. Гуайдо теряет поддержку внутри страны; в Осло начинаются «тайные переговоры» между делегацией Венесуэлы и оппозицией (представителями Х. Гуайдо, М. Мачадо и других оппозиционных лидеров), и идут они почти в сирийском «женевском формате» (разве что без Стаффана де Мистуры). Ажиотаж, вызванный самопровозглашением Х. Гуайдо и последующим его признанием Соединёнными Штатами и еще почти 50 странами мира, объективно идет на спад.

Как социальное явление, фейковые новости являются новым шагом в развитии технологий информационного влияния и массовой коммуникации. Этот шаг был сделан, когда информацию резонансного характера сделали «вирусной» и соединили с «вирусными» технологиями ее распространения.

Как инструмент информационной войны, фейковые новости представляют собой серьезную угрозу национальной безопасности, с которой пока никто не знает, что делать (включая президента США Дональда Трампа). В этом плане с фейковыми новостями надо бороться. Для этого необходимо разработать основы, архитектуру и рекомендации по формированию в Российской Федерации государственной системы противодействия распространению фейковых новостей и их влиянию на российское общество, включая соответствующие формы, методы и технологии. Эта система позволит в сотрудничестве со структурами гражданского общества обеспечить защиту граждан от деструктивного влияния фейковых новостей, а также – существенным образом ограничить каналы их распространения.

Американские операции информационной войны построены в соответствии с одной единственной стандартной организационно-технологической схемой, а, значит, и с программой. Эффективным способом противодействия этой схеме является прием, основанный на известном в практической психологии эффекте «разрыва программы».

Суть его такова: организаторы информационной операции стремятся последовательно реализовать все действия, предусмотренные заложенной в ней «программой». Если эту программу «разорвать», сбить противника с заранее намеченного ритма ее реализации, то противник обязательно выпадет в состояние замешательства. Оказавшись в этом состоянии, противник на время потеряет способность контролировать ситуацию. В этот самый момент возникает реальная возможность не только перехватить инициативу в информационной войне – иными словами, перехватить информационную повестку, но и навязать ее противнику в качестве главной (сделать ее «идеей-фикс», чтобы он вцепился в нее и стал бы ее либо опровергать, либо отрицать, либо оправдываться) и, в конечном итоге, навязать противнику свои правила игры. Включившись в навязанную ему игру, противник перейдет под скрытое управление организаторов контратаки и перестанет быть опасным.

Эффективным инструментом «разрыва программы» и перехвата информационной повестки могут выступать «фейковые новости», распространяющиеся вирусным способом. Именно фейки создают ажиотаж, способный сбить фокус внимания с резонанса, создаваемого информационным вбросом, поразившим «мишень» информационной операции. В условиях лавинообразно нарастающего ажиотажа вокруг несуществующего резонансного события, созданного фейковой новостью, сознание людей отключается от отслеживания любых других событий (в том числе порождаемых информационной операцией) и приковывается к породившему этот ажиотаж информационному поводу: именно он на определенное время захватывает умы людей и формирует их потребности в немедленном получении новых порций уточняющей информации. Если в этот же момент будет разворачиваться информационная операция класса «Панамское досье» и в публичное пространство будет вброшена новая порция компрометирующих материалов, этот вброс попросту никто не заметит и он уйдет из информационной повестки за считанные часы.

Классическим примером такого перехвата информационной повестки является трансляция произведения Г. Уэллса «Война миров». Это типичный фейк, вызвавший грандиозный ажиотаж. Оказавшись перед угрозой вторжения инопланетян, люди потеряли интерес и к быту, и к политике – в одно мгновение перед лицом новой опасности всё это стало для них не важно.

Другим примером перехвата информационной повестки могут служить так называемые «Скрипальские чтения», анонс о проведении которых некоторое время висел на сайте одного из факультетов МГУ (3 и 4 марта 2019 года). Информация о намерениях провести международную научную конференцию, посвященную разбору так называемого «Дела об отравлении Скрипалей» как классической англосаксонской операции информационной войны (включая формы, методы, технологии), появилась в российском информационном пространстве 3 марта 2019 года (накануне первой годовщины инцидента в Солсбери) и менее чем за сутки была «вирусным» способом растиражирована российскими и зарубежными (в основном, британскими) СМИ. Несмотря на то, что начало колоссальному по своим масштабам ажиотажу вокруг «Скрипальские чтений» действительно положила обыкновенная шутка, высказанная в беседе с журналистом, либеральные СМИ подхватили эту информацию и сами, по собственной инициативе, без какого-либо принуждения, растиражировали ее как эталонную и проверенную. В результате по делу Скрипалей информационная повестка была перехвачена (как у российских, так и у большинства зарубежных СМИ) почти на 48 часов, вытеснив на периферию и вбросы со стороны Великобритании, пытавшейся в информационном пространстве определённым образом обыграть годовщину инцидента в Солсбери, и попытки развернуть информационную кампанию со стороны оппозиции. В одном только «Телеграм» информационный повод захватил внимание аудитории в один миллион триста тысяч человек, причем все эти люди – активные пользователи всемирной Сети. Между тем, быстрому «вирусному» распространению новости о «Скрипальских чтениях» способствовало всего-навсего три резонансных «раздражителя», захвативших внимание самых различных аудиторий: 1) само название конференции – «Скрипальские чтения», которое было сформулировано из соображений компактности и лаконичности, но многие увидели в этом названии скрытый смысл; 2) намерение пригласить Петрова и Боширова (как первоисточников сведений о том, что же именно произошло тогда, 4 марта 2018 г., в Солсбери); 3) первоначальная идея о том, что такая конференция может проходить ежегодно, по очереди, один год – в Москве, второй – в Солсбери (возможно, добавили журналисты, даже в Солсберийском соборе).

После попадания новости о «Скрипальских чтениях» на сайт радиостанции «Говорит Москва» эту новость подхватила «Медуза» и без какого-либо принуждения или внешнего стимулирования, по собственной инициативе, добровольно, стала массово рассылать эту новость по всем известным ее редакции адресам и контактам СМИ (официальным, неофициальным, доверительным), сопровождая рассылку комментарием «аааааа!!!!!!!!». В результате сработал «вирусный эффект»: новостью за считанные часы «заразились» буквально все, в том числе – «Sky News», «Independent», «Newsweek», буквально «выстроившиеся в очередь» на аккредитацию для участия в данном мероприятии.

Если бы «Скрипальские чтения» действительно задумывались как операция по перехвату информационной повестки, результат этой операции превзошел бы всяческие ожидания ее возможных организаторов.

Так, после распространения новости в прессе информационная повестка была перехвачена и удерживалась организаторами на протяжении двух дней – внимание русскоязычной и англоязычной (в основном, британской) прессы было сконцентрировано на обсуждении данного события.

Всего на различных информационных площадках (информационные порталы, социальные сети, видеоплатформы) вышло более 260 материалов по данной теме.

Большая часть из них – 141 материал – появилась в день опубликования самой новости на сайте радиостанции «Говорит Москва» (в воскресенье, 3 марта 2019 года). Это было обеспечено двойной информационной итерацией (повторением какого-либо действия) – новостью о том, что будут проведены «Скрипальские чтения» и что на них будут приглашены Петров и Боширов, и новостью от пресс-службы факультета политологии о том, что приглашение Петрова и Боширова – «шутка».

Далее приводятся показатели без учета сегмента мессенджеров.

4 мая (понедельник) в 15 часов дня последовало опровержение новости: «Чтения» были названы деканом факультета политологии МГУ «фейком». Вследствие этого наблюдалось падение интереса со стороны медиа: было опубликовано 89 материалов.

В промежуток с 5 по 8 мая было размещено всего 24 материала.

Период максимальной активности при размещении информации о событии – 3 марта, с 17⁰⁰ до 18⁰⁰ (31 материал).

Максимальный спад медиаактивности при обсуждении инфоповода – 5 марта, с 13 до 14.00 (1 материал).

Отраслевая принадлежность материалов:

1. СМИ – 101 материал;

2. Социальные сети – 161 материал;

(ВКонтакте – 148, Фейсбук – 13). (Далее – ВК, ФБ).

3. Популярные площадки (Ютуб) – 5 материалов.

Статистические показатели по охвату:

Совокупный охват – более 50 миллионов человек.

Без учета пересечений аудиторий:

1. В СМИ – 1 576 693 254 пользователей (совокупное количество месячных посещений, по данным a.pr-cy.ru)

2. В социальных сетях – 26 958 787 пользователей.

Из них:

В ВК – 25 290 991

В ФБ – 1 667 796

Точные показатели:

Всего «лайков» – 12 400 (ВК – 9 629, ФБ – 2 411, Ютуб – 360).

Всего «репостов» – 906 (ВК – 293, ФБ – 450).

Всего комментариев – 1 934 (ВК – 1 180 ФБ – 526, СМИ – 160, Ютуб – 68).

В «Телеграм» было размещено 26 материалов с совокупным охватом 1 миллион 304 тысячи пользователей (показатель приводится без учета пересечения аудиторий).

Ажиотаж, порождаемый фейком, не только перехватывает внимание людей, заставляя их полностью концентрироваться на одном единственном поводе, но и «стирает» в подсознании всю память об эмоциях, порожденных прежними информационными событиями, – в том числе, сгенерированными другими операциями информационной войны. Оперативная память человека освобождается от груза прежней информации, эмоций и ожиданий и становится как «чистый файл», в который затем можно загрузить новую повестку. После выхода из состояния ажиотажа человек испытывает состояние опустошенности, поскольку новость оказалась фейковой и, следовательно, бесполезной для ее дальнейшего осмысления; на месте «фейка», вытеснившего на время все остальные новости, возникает вакуум, порождающий острый «информационный голод» и жизненно важную потребность немедленно заполнить эту пустоту новыми, на этот раз, реальными, новостями все того же резонансного характера (так как сознание и подсознание людей уже «инфицировано» именно резонансами новостями – и от реальных новостей они ждут такой же эффект, только основанный на подтвержденных данных). В этот самый момент новая информационная повестка может быть внедрена в сознание не только больших масс людей, окончательно разрушив стереотипы, порожденные информационной войной, но и в сознание организаторов самой информационной операции.

То же самое происходит и со СМИ: включившись в ажиотаж, порожденный фейком, они «выстраиваются в ряд» на получение резонансной информации, анонсируемой вирусными раздражителями, содержащимися в фейковой новости, и становятся каналом распространения новой повестки, формировать которую (в отличие от фейковых новостей) должны уже сами органы власти.

Список литературы

1. Carvalho, Lucas de Lima, The Case Against Fake News Gatekeeping by Social Networks (October 27, 2017). Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=3060686 or http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.3060686 (Дата обращения: 1 июня 2019 г.)
2. Drexl, Josef, Economic Efficiency versus Democracy: On the Potential Role of Competition Policy in Regulating Digital Markets in Times of Post-Truth Politics (December 6, 2016). Forthcoming, Damien Gerard and Ioannis Lianos (eds.), Competition Policy: Between Equity and Efficiency, Cambridge: Cambridge University Press, 2017; Max Planck Institute for Innovation & Competition Research Paper No. 16-16. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=2881191 (Дата обращения: 1 июня 2019 г.)
3. Metaxa-Kakavouli, Danaë and Torres-Echeverry, Nicolás, Google’s Role in Spreading Fake News and Misinformation (October 31, 2017). Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=3062984 or http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.3062984 (Дата обращения: 1 июня 2019 г.)
4. Pennycook, Gordon and Cannon, Tyrone and Rand, David G., Prior Exposure Increases Perceived Accuracy of Fake News (May 3, 2018). Pennycook, G., Cannon, T. D., & Rand, D. G. (2018). Prior exposure increases perceived accuracy of fake news. Journal of Experimental Psychology: General, 147(12), 1865-1880.DOI: 10.1037/xge0000465. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=2958246 or http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.2958246 (Дата обращения: 1 июня 2019 г.)
5. Schnellenbach, Jan, On the Behavioural Political Economy of Regulating Fake News (September 17, 2017). Ordo – Jahrbuch für die Ordnung von Wirtschaft und Gesellschaft, Forthcoming. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=3038508 (Дата обращения: 1 июня 2019 г.)
6. Verstraete, Mark and Bambauer, Derek E. and Yakowitz Bambauer, Jane R., Identifying and Countering Fake News (August 1, 2017). Arizona Legal Studies Discussion Paper No. 17-15. Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=3007971 or http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.3007971 (Дата обращения: 1 июня 2019 г.)

Источник: ИСТОРИЯ.РФ