Сегодня самым молодым участникам Великой Отечественной войны, за редким исключением,—минимум 90 лет от роду. Столько же исполнилось бы 10 ноября и Анатолию Марете, будь он среди нас. Тем не менее наше виртуальное общение с заслуженным работником культуры Украинской ССР, лауреатом городской литературной премии имени Л.Н. Толстого (за повесть в новеллах «Ностальгия по войне), ветераном Краснознаменного Черноморского флота, просто с видным журналистом и надежным человеком не оборвалось с его уходом в 2000 году в вечность. Незримое присутствие Анатолия Степановича ощущается острее, когда разбираешь оставшиеся после него бумаги. Достаточно лишь прикоснуться к ним… Хоть часть архива нашего коллеги в нулевые годы и передана на постоянное хранение в профильное учреждение, все равно осталась духовная пища для размышления.

Медицинская справка

Местами на сгибах она пропускает свет.

А.С. Марета. Портрет неизвестного художника.
Из семейного альбома.

Уголки уже не выпрямить. Как-никак документу свыше 70 лет! Составил его подполковник медицинской службы Сысоев. Патетика лаконичного текста неожиданна: «В боях за Социалистическую Родину Марета Анатолий Степанович—гвардии рядовой отдельного разведывательного артиллерийского дивизиона 322-й корпусной артиллерийской бригады…»
Наконец, о том, ради чего военный медик вставил в пишущую машинку половинку стандартного листа бумаги: «10 ноября 1943 года был легко ранен, получив слепое осколочное ранение левого бедра».
В свидетельстве эскулапа в погонах для нас важны не слова о ранении, а дата—10 ноября. В этот день Анатолию исполнилось 15 лет. Бедовый мальчуган с другом вывел к своим заплутавших у Кривого Рога красноармейцев-разведчиков. В расположении новых друзей юношей повели к колесной печке полевой кухни подкрепиться кулешом. Ребята успели лишь вдохнуть аромат, исходивший от варева, как немец ударил наугад в нашу сторону.
Вонзившиеся в тело Анатолия два осколка удалили на месте. (Вот это «подарочек» от врага в день рождения!). Раненого все же доставили в медсанбат. Рваные раны должны были затянуться в покое под присмотром военфельдшера.
Тем временем ужом извивавшаяся линия фронта не позволила поднявшегося на ноги парня тем же путем отправить домой. Его обрядили в военную форму на положении то ли сына полка, то ли воспитанника, на чем мальчуган и настаивал.

Орденская книжка

У нее мягкая матерчатая обложка цвета созревшей вишни, порядком износившаяся в течение десятилетий. Печатью удостоверяется отсутствие личной фотографии. Не до них было в ту пору. Но каллиграфически занесены фамилия, имя и отчество награжденного и название ордена: Марета Анатолий Степанович, награжден орденом Красной Звезды. Дата: 30 апреля 1944 года. И личная подпись (полагаю, факсимиле) секретаря Президиума Верховного Совета СССР Александра Горкина. (Представители старшего поколения россиян помнят этого видного партийного и государственного деятеля).
На газетной полосе, как ни тесно, но не обойтись без сопутствовавшего награждению орденом Красной Звезды события. В госпитале на смышленого, жадного до всего нового подростка глаз положил выздоравливающий после ранения артиллерист-разведчик. Свободного времени оказалось достаточно, чтобы рассказать и на пальцах показать Анатолию, как пользоваться стереотрубой и другими штуковинами для координации артиллерийского огня по вражеским батареям. Старший друг взял новичка на выполнение ответственного задания командования.
При переправе через Днестр тройка наших бойцов попала под обстрел. Наставник молодого бойца погиб. Все его обязанности легли на плечи юного Анатолия Мареты—иного выхода не нашлось. Он передавал своим координаты настолько точно, что огневые точки врага были подавлены. После меткой артподготовки путь для наступления наших войск был очищен… На построение разведывательного артдивизиона приехал генерал. «Кто корректировал огонь?»—спросил он. Начинающий артиллерист-разведчик внутренне сжался: «Может, что-то не так?» Генерал повторил вопрос, на сей раз громче. Не чувствуя ног, Анатолий вышел из строя. «Ты?»—удивился генерал. «Он»,—за оробевшего воспитанника ответил непосредственный командир. Генерал свинтил со своего мундира Красную Звезду… Она оказалась на вылинявшей бэушной, с чужого плеча, мешковатой гимнастерке Анатолия Мареты.
После команды «Разойдись!» к награжденному подошел порученец высокого гостя: «Пойми, парень, орден номерной, генерала. Верни его. Ты получишь свой орден».
Долго еще чувствовал молодой боец орден на груди. Месяц шел за месяцем. Парень решил, что о его ордене забыли. Долго шли документы на подпись Александру Горкину.
Анатолий Марета получил ранение аккурат в 15 лет, боевой, желаемый солдатский орден принял на полпути к шестнадцатилетию, победоносное завершение войны встретил в неполные восемнадцать.
Дембель откладывался еще на пяток лет. «Где желаешь продолжать службу?»—спросили в кадрах юного победителя. Парень мечтал о военной профессии геодезиста. Как-никак с геодезической трубой, другими приборами дружбу свел. «Быть по-твоему»,—последовал ответ. Недельку спустя пришло уточнение: «Нельзя идти в геодезисты по причине пребывания на временно оккупированной территории». Можно поехать на Черноморский флот…

Газета

До войны Анатолий Марета успел окончить шесть классов и охотно приобщился к выпуску стенных газет. Вот и на новом месте ему стала близкой флотская газета. Это было предопределено—моряк наверстывал отставание в получении образования. Вечернюю среднюю школу служивый окончил с золотой медалью.
Читатели, вы слышали о золотой медали в вечерней школе, куда иногда силком загоняли? Я—нет. В газете публиковались заметки, очерки отличника. Случалось, литературные заметки моряка приводили в пример штатным сотрудникам редакции.
Как ждали дембель те, кто проходил срочную военную службу! Об Анатолии Марете и говорить не приходится. Ведь позади—полтора года войны, пятилетка мира (когда—в море, а когда—на берегу). Но ожидание дембеля больше томило по иной причине: со снятыми погонами 15 июля 1951 года его приняли на работу в редакцию «Флага Родины».
Без отрыва от рабочего стола новичок коллектива к 1956 году окончил учебу на факультете журналистики Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова. Его дипломная работа была посвящена истории флотской газеты. На ее защиту пришли поболеть за своего молодого коллегу на то время москвичи, бывшие редакторы «Флага» Владимир Гринау и Павел Мусьяков.
Удачную публикацию газетчики между собой называют «гвоздем». Большая честь—подготовить «гвоздевой» материал. Одни материалы признаются лучшими по итогам истекшей недели, другие помнят в течение года, а третьи вписывают в историю издания. Такие «гвозди» на годы вперед «вколотил» Анатолий Марета. Так, он вернул из небытия командира 30-й береговой батареи Александера, чапаевскую Анку-пулеметчицу—Попову. Достойным образом вспомнил жену Николая Островского Раису Островскую. В итоге дипломная работа окончательно сложившегося журналиста переросла в книгу. Она успела выйти к отмечавшемуся в 1970 году полувековому юбилею «Флага».
Командующий флотом лично выделил Анатолию Марете самолет для срочной творческой командировки на «материк», на малую родину адмирала Федора Ушакова. На борту летательного аппарата—шесть или семь членов экипажа и лишь один пассажир—журналист Анатолий Марета. Хотя пассажир особой категории. Он смотрит, слушает и наблюдает один вместо сотен, тысяч читателей… Тогда не только вышли в свет очерки, но и сложилась книга о флотоводце, который не ведал горечи поражения на море, о флотоводце, позже причисленном к лику святых.
Анатолий Степанович не знал устали. На десятилетия он взвалил на плечи груз обязанностей руководителя флотского литературного объединения, а также обязанности редактора альманаха «Зори Черноморья». Он стоял у колыбели вышедших из печати книг-воспоминаний: И. Александрова—«Севастопольский бронепоезд», А. Докучаева—«Курс на Севастополь», Героя Советского Союза В. Пилипенко—«В бой идут катерники», Р. Октябрьской—«Штормовые годы», И. Воронина—«На черноморских фарватерах», С. Спахова—«Крейсер «Коминтерн»…
По поручению того же командующего Анатолий Степанович освещал ход знаменитых военно-морских учений «Океан». Редкий случай, когда военный флотский корреспондент проник за «железный занавес», в Париж.

Книги

В комнате, где дома неустанно трудился Анатолий Марета, на отдельном стеллаже теснятся книги с автографами авторов. Свой сборник стихов преподнес газетчику бесшабашный Григорий Поженян: «С уважением и дружбой». Рядом—томик с повестью «Бриг «Меркурий»: «Душе севастопольской, человеку тонкому, честному и душевному, независимому Анатолию Степановичу Марете очень-очень уважающий Геннадий Черкашин, не забывший о той первой публикации во «Флаге»…
Круг общения внешне замкнутого, строгого, кому-то, может, казавшегося нелюдимым Анатолия Мареты обширен: Валентин Пикуль, Василий Кучер, Петр Сажин, Юлий Анненков, Михаил Божаткин, Виталий Логвиненко и наши, севастопольские, поэты и прозаики: Иван Тучков, Алексей Озеров, Виктор Ингеров, Андрей Агарков. Журналист пестовал не только тружеников литературы, но и артистов театров, вокалистов, музыкантов, художников.
Кто-то из колыбели шагнул далеко-далеко. Так далеко, что можно иронично взглянуть в прошлое. Но все равно они тянулись к Анатолию Марете за советом, за предельно откровенной и тактично выраженной оценкой.

Хороша страна Болгария…

В этой замечательной стране после Молдавии и Румынии Анатолий Марета встретил в 1945-м Победу. Для Димитры и Дмитрия Кировых, принявших юного воина на постой, он стал названым сыном, а названым братом—для Панайота Кирова. В Болгарии нашего брата-журналиста объявили почетным гражданином села Васелиново и города Ямбола.
На свою, по существу, вторую родину Анатолий Марета совершил 15 поездок, написал книги: «Потомки героев Шипки» и «Звезды Болгарии». Последняя вышла с иллюстрациями художника «Славы Севастополя» Анатолия Шорохова и с предисловием члена политбюро Болгарской компартии Цолы Драгойчевой: «Широкая панорама сегодняшней (книга вышла в издательстве «Крым» в 1971 году.—Авт.) жизни Болгарии и удачные ретроспективы в прошлое делают книгу Анатолия Мареты интересным и полезным трудом, ценным вкладом в историю тесных революционных связей между Болгарией и Советским Союзом».
Повсеместно объявленная у нас перестройка распространилась и на братушек-болгар. Из последней поездки в Васелиново и Ямбол Анатолий Степанович, помню, воротился подавленным. Полученные впечатления вылились в очерки под общим заглавием «Ты ли это, Болгария?»
Как знатока этой страны журналиста пригласили совершить дружеский поход в Болгарию на военном корабле. В Варне местные националисты, как булыжник в спину, бросили слово «оккупанты». Оно глубоко ранило душу и сердце журналиста и его спутников…

Испытания

Их было много в жизни коллеги. Однажды, по-моему, в коридоре редакции Анатолия Марету остановил высокий начальник с крупными звездами на погонах: «Анатолий Степанович, вы не справляетесь со служебными обязанностями». Эти слова, как электросваркой, обожгли сознание. «Понял»,—коротко ответил на то время депутат городского совета, пользовавшийся доверием избирателей, любовью читателей журналист. На следующий день или через день Анатолий Степанович вышел на работу в… редакцию газеты «Слава Севастополя», которой он посвятил почти десятилетие труда и вдохновения.
На календаре был август переломного 1991-го.

Красная розочка

Дома, в комнате, в которой хозяин долгие часы просиживал за своими рукописями, видное место было отведено фотографии увеличенного формата. В рамочке, за стеклом. На ней запечатлена супружеская пара—Станислава и Анатолий Марета. Рука Станиславы Яновны сжимает алую розу. Она в центре парного портрета. Достаточно взгляда, чтобы пробудился внутренний голос: «Как у нас в садочке, как у нас в садочке роза расцвела…» Так, кажется.
—В молодости,—вспоминает Станислава Яновна,—я напевала эту популярную в то далекое время песенку. Приехавший из Крыма в отпуск Анатолий в соседнем дворе слушал, слушал… Наших сестер связывала дружба. Однажды он попросил их познакомить нас.
До отъезда девушки на Алтай после окончания библиотечного вуза молодые люди успели пройтись по поселку один—максимум два раза. На том и расстались…
—Но между нами,—продолжала Станислава Яновна,—словно проскочил ослепительный электрический разряд.
Анатолий Марета проехал через несколько часовых поясов на Алтай, чтобы сделать своей избраннице предложение.
Нечасто супруги оказывались перед объективом фотоаппарата, но в большинстве случаев—с розочкой. В жизни и творчестве и лепестки, и шипы были одинаково дороги.

Боевой листок

Он вышел хлопотами еще флотского комитета профсоюза в серии «Правофланговые соревнования». «Щедро делится Анатолий Степанович с товарищами своими знаниями и опытом. С его легкой руки ушли в журналистику, в литературу десятки моряков-черноморцев»—до боли знакомая фраза.
Своего старшего сына Максима «правофланговый соревнования» видел журналистом, иначе не написал бы своим на загляденье красивым почерком в верхнем левом углу боевого листка: «Сыну Максиму с любовью и надеждой. Отец. 9 мая 1985 года».
С надеждой… Но Максим Анатольевич окончил Ленинградское нахимовское военно-морское училище и Севастопольское ВВМИУ. Недавно завершил службу в должности командира подлодки.
В 2005 году, в то время десятиклассник, Максим Марета-внук написал посвященный деду объемный реферат. Анатолий Анатольевич, младший сын Анатолия Степановича, нередко помещает свои статьи в электронных средствах информации. Их заметили. Руководитель региональной организации Союза журналистов России предложил Анатолию Марете-сыну вступить в творческий союз. Глядишь, и сложится династия…

А. КАЛЬКО

Источник: Слава Севастополя