7 ноября 2017 года—100-летие со дня рождения народного художника СССР Льва Ефимовича Кербеля.
…Массивная дверь плавно отворилась. На пороге стоял плечистый, крепко сложенный мужчина, свежевыбритый и благоухающий французским одеколоном. Он пригласил войти. Я почувствовал сильное пожатие его руки. Было 8.30—время, которое назначил для встречи скульптор Лев Ефимович Кербель. Способствовал этому рандеву, выражаясь по-флотски, столь же известный в мире фотограф Евгений Ананьевич Халдей. Знамя Победы над Берлином—это его исторический снимок. Он навсегда сохранил дружеские отношения со многими людьми, которые повстречались ему в военные годы.

У станции метро «Сокол»

Зимой 1941 года фронтового фотокорреспондента ТАСС Евгения Халдея направили на Северный флот. В Североморске в первые дни он услышал о молодом матросе—художнике Льве Кербеле, который успел создать галерею скульптурных портретов отличившихся моряков и летчиков Заполярья. Они вскоре подружились.
Мне же повезло в декабре 1994 года: удалось «вырвать» командировку от газеты «Вечерний Севастополь» в столицу, где проходила в те дни очередная Всемирная шахматная олимпиада. Севастопольские болельщики проявляли особый интерес к этому соревнованию: ведь за Украину выступали два наших шахматиста—Владимир Маланюк и Александр Онищук. Представьте: 50 процентов состава команды! Регулярно мне удавалось передавать сообщения о ходе Олимпиады. И в этом мне оказывал содействие контр-адмирал В. Лосиков. Он бывал на эсминце «Бесстрашный», где мне довелось служить. С его разрешения мои репортажи пересылали в Севастополь по флотскому телетайпу.
Прежде чем отправиться в гостиницу

Бюст летчика Б. Сафонова.

«Космос», я заезжал обычно в редакцию газеты «Советская культура». Приглашал туда отобедать Евгений Ананьевич Халдей. Найти в то время в столичной «идальне» свободное место было затруднительно. Он спросил меня «с подначкой»: «Тебя в Москве кроме шахмат ещё что-то интересует?» С ответом я как-то замешкался: «Многое интересует, да не всюду попадешь». Евгений Ананьевич продолжал: «На днях я встречаюсь со Львом Кербелем, слыхал о нем?» Я ответил: «Знаю, он знаменитый скульптор! У него время строго распределено». Халдей добродушно усмехнулся: «Не потеряешься в столице—возьму с собой».
…Одноэтажный высокий кирпичный дом в Москве—мастерская скульптора, расположенная неподалеку от станции метро «Сокол». Здесь он неизменно появлялся каждое утро, если не отвлекали какие-то важные дела.
И в таком режиме работал Лев Ефимович, когда за плечами было почти 80 лет. Он был удостоен высших званий, учрежденных Советским государством и ЦК КПСС: народный художник СССР и РСФСР, Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственной премий, вице-президент Российской Академии художеств.
В то утро Кербель торопился на Поклонную гору. В Зале памяти монтировалась его трехмерная композиция: два офицера прощаются с боевым товарищем…

Карл Маркс и В.И. Ленин

Самую громкую известность и самые престижные награды принесли Льву Кербелю памятники В.И. Ленину и Карлу Марксу. Посоветовавшись с Халдеем, решаюсь спросить: каково ныне личное отношение скульптора к своим героям?
—Мои взгляды ни в чем не изменились. Считаю, как и прежде,—это выдающиеся личности в мировой истории. Полагаю, что многим нынешним руководителям, не способным предусмотреть развитие событий даже на завтрашний день, стоило бы задуматься о ленинской прозорливости на десятилетие вперед. А в том, что произошло с нашим государством, виноват вовсе не Владимир Ильич. Да и не нашлось ныне опровержения учению Маркса. Я много думал над тем, как воплотить его в скульптуре. Для меня этот гениальный ученый, революционер не представлялся ни в бронзе, ни в мраморе. Я выбрал гранит, потому что он ярче выражал монолитность и единение революционеров пяти континентов.
Я поинтересовался, не вызывает ли беспокойство у Кербеля будущая судьба подобных монументов?
—Война с памятниками,—отвечал Лев Ефимович,—свидетельство бескультурья, нравственной разнузданности, отупения мозгов. Когда после объединения Германии городу Карл-Маркс-Штадту вернули прежнее название Хемниц, я очень опасался, что монумент всемирно известному немцу не пощадят. И такие попытки предпринимались. Но магистрат взял под защиту скульптуру, вынес решение сохранить художественное произведение, отражающее историю страны. Хватило же «отцам города» на это своего ума!
Многие «спецы» долгое время, не вдаваясь в размышления, «идейную направленность» творчества Льва Кербеля запросто выводили из самого факта его рождения—7 ноября 1917 года. Действительно, ровесник революции посвятил советскому искусству весь свой огромный талант. И хотя само понятие «советское» стирается, искусство Льва Кербеля сохранилось.

Долг перед временем

«Мы дружили с Кербелем,—вспоминает известный русский художник и скульптор Михаил Шемякин, нонконформист, как его называют искусствоведы.—Казалось бы, мы—идеологические противники. И тем не менее он ко мне всегда относился с большим респектом, всегда мы уважали друг друга. Понимали, что любим одно и то же–профессионализм и гармонию. Вот памятник Карлу Марксу—замечательное творение Левы Кербеля. Но при всей дружбе мы не сходились во мнениях по идейным мотивам. Тем не менее он сказал, что Карл Маркс—глыба. Какой мощью веет от этого монумента! Так что хорошим памятникам—«да», плохим—«нет». Но, к сожалению, сейчас больше плохих».
—У каждого художника свой долг перед временем,—размышлял Лев Ефимович.—Прошло уже полвека после Победы (в тот год.—Авт.), но сколько предстоит ещё сделать, чтобы по достоинству восславить подвиг советского воина!

И. Фисанович.

Мне, ветерану, досталась честь внести свою лепту в священное дело увековечения памяти павших на полях и в морских сражениях Великой Отечественной. До сегодняшнего дня состою в совете ветеранов Северного флота.
Война во многом определила творчество Льва Кербеля. Молодого скульптора призвали на штатную должность «военный художник». Узнать, кто так постановил, не удалось. А ведь был предусмотрительный человек, в те грозные годы—дальнозоркий, подумавший о том, чтобы сохранить для истории образы героев войны.
В матросской робе Лев Кербель ходил в походы на эсминцах «Разумный» и «Гремящий», на подводных лодках и торпедных катерах. По заданию командующего Северным флотом вице-адмирала Арсения Головко скульптор создал портретную галерею героев-североморцев.
В послевоенные годы Лев Кербель не прерывал связи с военными моряками. Приезжал он и в Севастополь, общался с черноморцами. В 1972 г. его тепло принимали на борту подводной лодки, которая, погружаясь на глубину, прошла до Босфора.

«Морская душа»

Ещё в годы войны Лев Ефимович стремился найти художественное воплощение «морской души», образа военного моряка, отстоявшего своё Отечество. А когда в 70-е годы объявили конкурс на создание памятника защитникам Севастополя, представил свой проект. Это была монументальная фигура матроса, держащего автомат в правой руке, а левой преграждающего путь врагу: «Здесь не пройти!» Выразительная композиция получила высокую оценку и знатоков, и моряков. Но жюри решило по-своему: предпочтение было отдано другой скульптуре.
—Судьбой я не обделен, да и обижаться не научился,—Лев Ефимович усмехнулся.—Все же сожалею, что не увидел свое творение на севастопольской земле. Должен прямо сказать: у нас долгое время производят и выдают массовую халтуру за искусство, когда, к сожалению, одно серое произведение сменяется другим. И все же тешу себя надеждой, что скульптура «Морская душа» будет востребована временем и наследниками Победы.
С некоторой настороженностью я решился

Скульптура «Морская душа».

спросить академика о нашем земляке, Станиславе Чиже, зная, что у них состоялась встреча. «У меня со Станиславом Чижом заметная разница в возрасте,—сказал Лев Ефимович.—Но, познакомившись, мы быстро подружились. Случилось это в конце 70-х годов, когда в Севастополе проходил конкурс на памятник защитникам города-героя. Меня сразу привлекли в Чиже талантливость, увлеченность нашим делом, творческая позиция. Сближало и то, что и мне, и ему именно флот открыл дорогу в большое искусство. Я смотрел на его «Балладу о матросах» и ощущал их несгибаемую стойкость, их боевой порыв, проявившиеся в морском походе. На том конкурсе мою работу «Морская душа» жюри обошло стороной. Успокаиваю себя тем, что моему другу Чижу в городе-герое удалось претворить в жизнь многие творческие замыслы».
Разговор зашел на тему 300-летия Российского флота. «К намеченной дате,—рассказывал Лев Кербель,—я разработал проект памятника, уже несколько вариантов в работе».
…Перед нами в полный рост предстаёт мощная фигура Петра I в фартуке, опирающегося на якорь. За ним—величественная колонна, установленная в бассейне с прозрачной водой. Колонну венчает макет первого российского корабля «Ингерманланд». На дне бассейна—карта победных морских сражений Российского флота. Вокруг памятника—сквер с бюстами адмиралов, командиров прославленных кораблей. Таким этот монумент виделся самому скульптору.
И памятник Петру I на Серебряном острове Измайловского парка установили в сквере в 1998 году. Над скульптурной композицией Лев Ефимович Кербель трудился на протяжении двух десятилетий. Он считал эту работу одной из лучших в своем творчестве. В открытии памятника великому Петру участвовали тогдашний мэр столицы Ю.М. Лужков и адмирал И.В. Касатонов—командующий Черноморским флотом. Событие приурочили к знаменательной дате—300-летию Российского флота.

От Кольского залива до Берлина

…Служба матроса Кербеля проходила среди моряков и летчиков Заполярья. Художника окружали отважные люди. Их мужество, смелость, способность сражаться с врагом даже в смертельных ситуациях, убеждение в грядущей победе вдохновляли молодого матроса, придавали ему силы творить. С точностью очевидца он запечатлел суровые, со следами пережитых тягот войны образы легендарных подводников—Героев Советского Союза И. Колышкина, Н. Лунина, А. Трипольского, И. Фисановича, летчиков Б. Сафонова, П. Климова, В. Попкова и многих других. Серия портретов североморцев стали началом его творческой биографии.
В победном 1945-м командование советских войск в Германии вызвало Л. Кербеля в Берлин, где он в соавторстве со скульптором В. Цигалем, который в годы войны служил на Черноморском флоте, установил монумент в память героев штурма Берлина в парке Тиргартен. Тогда же они создали памятники советскому солдату-освободителю в городе Кюстрине и на Зееловских высотах.
Как все люди своего поколения, Лев Кербель познал разруху и голод, строил новое общество, защищал его. Для него открылся путь в искусство. Он учился у лучших советских скульпторов постигать правду жизни, постоянно, как Л. Кербель выражался, «каторжно работать», чтобы стать художником. В годы Великой Отечественной войны ещё необученный матрос на Северном флоте стал военным художником.

____________________________________________

Л.Е. Кербель, Герой Социалистического Труда:
—Нередко меня спрашивают: во имя чего создаются произведения искусства, ради какой жизненной цели? Решающая роль принадлежит мировоззрению художника, его гражданской позиции. Мне верится, что крепкие надежные руки талантливой молодежи с любовью примут эстафету от старшего поколения, сумеют сберечь лучшие традиции советского искусства. У молодежи будущее впереди. Им творить в XXI веке, им открываются новые горизонты.

* * *

Л.Е. Кербель, Герой Социалистического Труда:
—Отношение художника к своему герою во многом определяет творческую удачу. В этом я убедился, работая над портретами наших космонавтов, с которыми мне посчастливилось близко познакомиться. Я вылепил несколько, как мне думается, удачных портретов Юрия Гагарина. Я знал и любил этого космонавта, дружил с ним. Это был доброжелательный, отзывчивый, веселый человек с глубоким и тонким чувством прекрасного. Убежден, что в Гагарине воплотились и отразились наша эпоха, послевоенные годы, история Отчизны с её постоянной устремленностью к новым свершениям.

* * *

Л.Е. Кербель, Герой Социалистического Труда:
—Однажды, когда я обратился с просьбой к командующему флотом отправить меня на боевой корабль, вице-адмирал Арсений Головко предложил мне «работать» скульптурные портреты героев-североморцев. Позднее я все-таки получил «добро» на участие в походах боевых кораблей, ходил на подводной лодке. Тогда я по-настоящему понял, что такое «морская душа», морской характер, осознал, что значит ненависть к врагу, и как высока любовь к Отчизне, как безгранично чувство долга по отношению к нашему народу. Какие это были люди! Невероятная будничность героического дела моряков позволяла мне следовать их примеру.

Б. Гельман, член Союза журналистов России.
(Севастополь—Москва—Севастополь. 1994-2017).
На снимке: Л. Кербель и Б. Гельман.
Фото из личного архива Б. Гельмана.

Источник: Слава Севастополя